Александр Алехин. Судьба чемпиона

Подобных анекдотов о мистере Блэке Капабланка наслушался вдоволь за годы знакомства с Манхэттенским клубом. Всерьез утверждали, будто мистер Блэк завещал после смерти выточить из своих костей шахматные фигурки. Таким образом, он хотел еще лет сто поиграть в шахматы. Мистера Блэка любили коллеги, на сердце каждого члена клуба становилось теплее, когда, войдя в клуб, он видел его тощую длинную фигуру. На голове мистера Блэка не было ни одного волоска, даже брови поистерлись со временем. Говорили, что когда-то он имел красивую шевелюру, но при игре имел обыкновение нервно накручивать на палец подвернувшуюся прядь.

Как-то коллеги заметили, что он ходит по клубу озабоченный.

– Вы не могли бы описать мне Сэма Бауера? – спрашивал он у всех.

– Зачем он вам?

– Видите ли, вчера я отложил против него партию, – объяснял Блэк. – Я хотел бы доиграть ее, но совершенно не знаю, как выглядит противник.

Хосе Рауль с теплотой смотрел на симпатичного шахматного энтузиаста, проигрывающего свою пятидесятую партию. Мистер Блэк заметно устал и делал совсем уж грубые ошибки. Он мог только что красиво пожертвовать ферзя. «Стар стал мистер Блэк, – подумал кубинец. – Видно, ему много лет, по его рассказам, он хорошо помнит и Морфи и Стейница. Живая история Манхэттенского клуба хранит в уме все шахматные события последнего века. Талейран говорил: «Кто не играет в карты, готовит себе тоскливую старость». А вот мистер Блэк нашел утешение в шахматах!

«Нужно так любить шахматы, как мистер Блэк, – подумал кубинец. – Безо всяких честолюбивых упований, без претензий на славу. Любопытно он всегда проигрывает, никто не помнит ни одного матча, который бы Блэк выиграл. В клубе его проигрыши уже стали чем-то нарицательным:

– Как сыграл?

– Как мистер Блэк.

– Это значит, в дым проигрался!

Но разве от этого он меньше любит шахматы? Не нужны ему успехи, победы, важны шахматы сами по себе. А вот мы все гонимся за славой, бьемся за шахматную корону». Капа вспомнил про свои последние переговоры с Алехиным, про дискуссии, развернувшиеся в печати вокруг вопроса о первенстве мира. Сам Хосе уже успокоился, старается теперь больше не думать об этом. А вот с Ольгой нет слада: спит и видит, что Хосе вернется на шахматный трон. Как обрадовалась, когда газеты сообщили: «Матч-реванш Алехин – Капабланка назначен на 14 апреля 1940 года». А потом опять все полетело прахом. Алехину, видите ли, нужно ехать в Европу, во французскую армию. Этот человек вечно что-нибудь придумает!

«Теперь этот Файн со своей статьей. Не нужно матчей, давайте играть турнир. Вышел первым в АВРО и надеется, что опять сумеет повторить успех. А еще этот развязный репортер. «Матч Алехин – Решевский для США будет более интересным, чем матч-реванш с вами». Наглые люди! Равняют Решевского и меня. Что поделаешь, все меньше считаются со стариками. Время против нас. Ага, мистер Блэк проиграл, матч кончился!» – изменил Капа ход мыслей, взглянув на доску.

Добродушный американец беспомощно развел руками. Мат, опять проиграл. Капабланка расставил позицию, которую мистер Блэк имел несколько ходов назад, и показал, как тот мог выиграть с помощью жертвы ферзя. Идея жертвы напомнила партнеру мистера Блэка какой-то этюд, и он восстановил его на доске, правда, с трудом вспомнив, где стоит черный король. Некоторое время вместе с другими подошедшими шахматистами разбирали любопытные позиции. Вдруг мистер Блэк воскликнул:

– Да, Хосе! Я забыл тебе показать. Смотри, какую я сегодня нашел фотографию!

Из бокового кармана пиджака он вынул пожелтевший снимок. На нем среди шахматистов Манхэттвнского клуба стоял юный Капабланка.

– Девятьсот третий год, – потыкал пальцем в фотографию мистер Блэк.

– Этого не может быть! – возразил Капабланка. – Девятьсот пятый.

– Что ты мне говоришь? – не соглашался Блэк. – Это девятьсот третий.

– Девятьсот пятый! – настаивал кубинец.

– Господи! Я же отлично помню, – начал горячиться американец. – Это было как раз после победы лысых.

– Каких лысых? – опешил Капабланка, невольно взглянув на гладкую, без единого волоска голову мистера Блэка.

– Разве я тебе не говорил? – удивился Блэк.

– Нет…

Как-то в этом клубе заспорили, кто лучше играет, и провели матч на двадцати досках: лысые против курчавых.

– И кто же победил? – засмеялся Капабланка.

Полный триумф лысых: они выиграли со счетом четырнадцать – шесть.

– Примите мои запоздалые поздравления, мистер Блэк, – слегка поклонился Капабланка. Слава богу, был хоть один матч, где Блэк оказался в числе победителей!

– Увы, Хосе, мне и здесь не повезло, – развел руками мистер Блэк. – Я тогда имел пышную шевелюру.

Дружный хохот раздался под сводами Манхэттенского клуба.

Ох, уж этот мистер Блэк, всегда что-нибудь придумает! Когда веселье несколько утихло, Блэк сказал:

– Я тебе сейчас не отдам эту фотографию, Хосе. Я еще не теряю надежды вручить тебе весь свой архив, когда ты опять будешь чемпионом мира.

– Боюсь, что в этом случае он навсегда останется у вас, – ответил Капабланка.

– Нет, я верю в тебя, Хосе. Такой гений!