Александр Башлачёв: человек поющий

Всю ночь я рыл окоп. Рубил лопатойТела давно забытых мертвецовОни мне зубы скалили в лицоИ я колол их черепа прикладом.И падал снег. И звезды громко выли.И никуда спешить не нужно было мне.Улечься поудобнее в могилеЕщё хватало времени вполне.Ко мне уже слеталось воронье,Голодные, безумные вороны...Я медленно считал свои патроны,Последнее сокровище своеРассвет лепил бездарнейшую плесень,И долго полз ко мне безногий день.Я молча ждал, когда же из-за леса

Появится привычная мишень...Я твёрдо их решил не пропуститьЯ честно ждал, доверенно и строго,Но, вот беда, забыв меня спросить,Они прошли совсем другой дорогойИ о колено разломив ружьё,Я отряхнулся, с плеч сорвал погоныПобрёл домой, разбрасывал патроны,Последнее сокровище своё.И — как смешно — я не нашёл оконцаГде хоть немного ждали бы меня.А вороны уже клевали солнцеСлепое солнце завтрашнего дня.

1981

(Приводится по списку Анастасии Рохлиной)

«Светилась лампочка. И капала вода...» / Поэтам

Светилась лампочка. И капала вода...— Оставь, дружок... Рассказывать не нужно.Скажи, дружок, что было просто скучно,А можно проще — было, как всегда.Больная кровь текла во мне уныло.Я засыпал в своей дырявой лодке.И ночь вливала синие чернилаВ мою распухшую, ободранную глотку.Стригите кудри, вздорные поэты!Довольно глупых сказок про луну.Луна — не больше, чем фальшивая монета,Что катится послушно по сукну.В тех казино, где потными комкамиСплелись тела угодливых и лживых.Ее хозяин — банкомёт плешивый

С необозримо длинными руками.Поэты! Как серьёзны ваши лица!Как вас пленяет звездная краса!Да это ж я расстреливал небеса,И мутный свет теперь из дырочек сочится.Моё ружьё ещё чуть-чуть дрожит.Свои ошибки нынче я исправил.Я расстрелял былые миражи,Воздушных замков купола дырявил.И слов своих топил я кораблиКрасивые эсминцы и фрегаты...Вы не нужны причалом[2] той земли,Что на фанерных лозунгах распята.Поэты, сколотите себе крест!Поэтом нынче стыдно называться!Поэзия сегодня в резервации.

Поэзия сегодня рубит лес.Иные выжили. Но больно им смотреть,Как мерзнем мы в нетопленых квартирах.Они теперь свои сжигают лиры,Чтоб хоть на час озябших обогреть...Больная кровь опять пошла толчками.Под потолком гуляла чья-то тень.И мутным киселем в оконной рамеУже застрял толстяк — январский день.Светилась лампочка всё так же равнодушно.— Ну, что ж, дружок, все было как всегда.— Да-да, ты прав... ужасно было скучно.Ужасно скучно в свете, господа!

1981

(Приводится по рукописи)

«Тепло, беспокойно и сыро...»