Александр Башлачёв - Человек поющий

Впереди себя бежал по лесенке И такие пел песни-песенки.

Не ворчи, Сереженька, не ворчи! Ухаешь, как филин в глухой ночи.

Да не ной, Сереженька, ох, не ной —

Что ж ты, недоволен своей страной?

Да не ной, Сереженька, ох, не ной — Холодно зимой — хорошо весной.

Да я не ною, Сашенька, не ворчу.

Да может быть я, Сашенька, спеть хочу. Силушку в руках нелегко согнуть,

А вот песенку пока что не вытянуть.

Да помнится ты, Саша, ох, как сам скрипел, Прежде, чем запел, прежде, чем запел.

Я бегу с тобой по лесенке,

Даже, может, фору в ноге даю!

Только, может быть, твоя песенка Помешает мне услыхать свою.

Так бежали мы, бежали вверх по лесенке И ловили мы песни-песенки.

Ой, не спи ты, Митенька, не зевай,

Делай шире шаг да не отставай.

Не боись ты, Митенька, не боись!

Покажи нам то, чем ты любишь жизнь.

Да не сплю я, Сашенька, не боюсь!

Да только как прольюсь, сей же час споткнусь. Я ж наоборот — хорошо пою,

Да ногами вот еле топаю.

Да помнится, ты, Саша, когда сам вставал,

На карачках полз да слабину давал.

А теперь с тобою куда дойдешь? —

Жмешь себе вперед, никого не ждешь.

Так бежали мы, бежали вверх по лесенке,

На плечах несли песни-песенки.

Ой, не плачь ты, Настенька, не грусти —

В девках все равно себя не спасти.

Вяжет грудь веревкою грусть-тоска.

А ты люби хорошего мужика!

Все как трижды два, значит — глупости.

А в девках все равно себя не спасти.

Все вокруг груди, как вокруг стола.

Да какие ж, Настя, важней дела?

Да я не плачу, Сашенька, не грущу,

Да тоску-занозу не вытащу.

А мне от тоски хоть рядись в петлю.

Что мне мужики? Я тебя люблю.

Да я б вокруг стола танцевать пошла.

Да без тебя никак не идут дела.

Сколько же мне лет куковать одной?

Душу мне до дыр ты пропел, родной.

Так бежали мы, бежали вверх по лесенке...

Да только как теперь допеть эту песенку?

А зачем допеть? Пел бы без конца.

Без меня ж тебе не спрыгнуть, не выбраться. Ты же, брат, ко мне на всю жизнь зашел, — Знаешь сам, что все будет хорошо.

Как по лезвию лезем лесенкой За неспетою песней-песенкой.

Да как по лезвию лезем лесенкой За неспетою песней-песенкой.

Весна 1986 (Приводится по изданию: «Александр Башлачёв. Стихи». М.: X.Г.С., 1997)

Вечный пост

Засучи мне, Господи, рукава!

Подари мне посох на верный

путь!

Я пойду смотреть, как твоя вдова В кулаке скрутила сухую грудь.

В кулаке скрутила сухую грудь.

Уронила кружево до зари.

Подари мне посох на верный путь!

Отнесу ей постные сухари.

Отнесу ей чёрные сухари.

Раскрошу да брошу до самых звезд. Гори-гори ясно! Гори...

По Руси, по матушке — Вечный пост.

Хлебом с болью встретят златые дни. Завернут в три шкуры да все ребром.

Не собрать гостей на твои огни.

Храни нас, Господи!

Храни нас, покуда не грянет Гром!

Завяжи мой влас песней на ветру!

Положи ей властью на имена!

Я пойду смотреть, как твою сестру Кроют сваты в тёмную120, в три бревна.

Как венчают в сраме, приняв пинком. Синяком суди да ряди в ремни.

Но сегодня вечером я тайком Отнесу ей сердце, летящее с яблони.

Пусть возьмёт на зуб, да не в квас, а в кровь. Коротки причастия на Руси.

Не суди ты нас! На Руси любовь Испокон сродни всякой ереси.

Испокон сродни чёрной ереси.

На клинках клялись. Пели до петли.

С кем ни куролесь, где ни колеси,

А живи как есть —

в три погибели.

120 У автора — именно раздельное написание.

Как в глухом лесу плачет чёрный дрозд. Как присело солнце с пустым ведром. Русую косу правит Вечный пост.

Храни нас, Господи, покуда не грянул Гром!

Как искали искры в сыром бору.

Как писали вилами на Роду.

Пусть пребудет всякому по нутру.

Да воздастся каждому по стыду.

Но не слепишь крест, если клином клин. Если месть — как место на звон мечом. Если все вершины на свой аршин.

Если в том, что есть, видишь, что почём.

Но серпы в ребре да серебро в ведре Я узрел не зря. Я — боль яблока.

Господи, смотри! Видишь? На заре Дочь твоя ведёт к роднику быка.

Молнию замолви, благослови!

Кто бы нас ни пас, худом ли, добром,

Вечный пост,

умойся в моей любви!

Небо с общину.

Всё небо с общину.

Мы празднуем первый Гром!

Март 1986

(Приводится по авторской распечатке,

30 апреля — 1 мая 1986)

Когда мы вместе122

Добрым полем, синим лугом

всё опушкою да кругом всё опушкою-межою мимо ям да по краям И будь, что будет Забудь, что будет, отродясь Я воли не давал ручьям

Да что ты, князь? Да что ты брюхом ищешь грязь?

Рядил в потемки белый свет Блудил в долгу да красил мятежом

122 Иногда автор называл эту песню «Исповедь».

Ой-й-й да перед носом ясный след И я не смог

не смог ударить в грязь ножом

Да наши песни нам ли выбирать?

Сбылось насквозь.

Да как не ворожить?

Когда мы вместе — нам не страшно умирать. Когда мы врозь — мне страшно жить.

Целовало меня Лихо только надвое разрезало язык Намотай на ус Намотай на ус на волос,

Зазвени не в бусы — в голос,

Нить — не жила, не кишка

да не рвется, хоть тонка А приглядись —

да за Лихом — Лик за Лихом — Лик Все святые пущены с молотка

Да не поднять крыла Да коли песня зла.

Судя по всему, это всё по мне Всё по мне,

Да мне мила стрела Белая, каленая в колчане

Наряжу стрелу вороным пером Да пока не грянул Гром, отпущу Да стены выверну углом

провалиться мне на месте, если с места не сойти

Давай, я стану помелом Садись, лети!