Александр Беляев

Выступает «высокий, полный, румяный академик», горячий энтузиаст атомных экспериментов, который ни в какую катастрофу не верит.

И собрание принимает сторону румяного ученого. Вот только фамилия у него не совсем обычная — Тоффель.

Русской литературе она знакома с 1917 года — из повести Куприна. В ней к скромнейшему чиновнику является некий ходатай и вводит в права владельца имения, оставшегося после покойного родственника, — чудака и алхимика.

Ходатай представляется: Мефодий Исаевич Тоффель. Чиновник отправляется в имение и находит там старинную книгу, которую пытался расшифровать покойный. Наследник — любитель разгадывать разнообразные шарады — находит ключ к шифру и обретает заветное слово. И все его желания — от повышения по службе и выигрыша на бегах до успеха у женщин — тотчас исполняются. Тут-то и понимает счастливец, что означает имя ходатая: Меф-Ис-Тоффель.

И ходатай поведал наследнику всю правду:

«Вы совершенно случайно овладели великой тайной, которой тьма лет, больше тридцати столетий. Ее когда-то извлек из недр невидимого мира духов сам царь Соломон. От него она перешла к финикиянам, к халдеям, потом к индийским мудрецам, потом попала опять в Египет, затем в Испанию, во Францию и, наконец, в Россию. Вместе с этой тайной вы получили ни с чем не сравнимую, поразительно громадную власть. Тысячи незримых существ служат вам как преданные рабы, и в том числе я, принявший этот потертый внешний облик и этот глупый боевой псевдоним» [306]

.

Называлась купринская повесть «Звезда Соломона»… Вспомним теперь, что отца Хургеса звали Соломон.

Румяный академик уверял, что овладение атомной энергией принесет советским людям великое счастье и власть над природой. Беляев в спор не вступал, а просто дал академику имя дьявола-искусителя. А значит, взгляды Беляева на научно-технический прогресс не всегда были безудержно оптимистичны.

* * *

Беляевская повесть названа «Чудесное око». Но и это перевод с украинского — «Чудесне око». А вот в 1937 году — в письме редактору Детиздата Г. И. Мишкевичу — Беляев именует повесть романом с отличным от привычного нам названием: «Чудесный глаз» [307].

Ну как тут не вспомнить Смоленск, позднюю осень 1910 года и номер газеты с анонимной заметкой «Электрический глаз».

А вот и сама заметка:

«Открыт новый способ передачи при помощи электрического тока видов, изображений, рисунков, картин и т. д. на значительные расстояния. Изобретателем этого способа является преподаватель петербургского технологического института Б. Л. Резинг.

— Значение электрической энергии весьма велико, — сообщил он сотрудникам „Бирж[евых] Ведомостей]“, — весьма велико… <…> Такой глаз может сыграть большую роль в жизни фабрик и заводов. Владелец завода, находясь в своем кабинете, может, благодаря ему, видеть всё, что делается в той или иной мастерской. С его помощью можно будет разыскивать погибшие корабли» [308].

Заметка анонимная оттого, что целиком заимствована из столичных «Биржевых ведомостей». Такой работой занимались сотрудники редакции, а потому есть все основания утверждать, что Беляев к ее написанию был непричастен. Но точно так же нет никакого сомнения в том, что заметку эту он читал и запомнил: в ней упомянуты всего два возможных способа применения «электрического глаза»: искать погибшие корабли и из собственного кабинета наблюдать, что творится в заводских цехах — именно их Беляев сделал центральными в фабуле книги (о первом способе мы уже говорили, а второй облегчил страдания Мишки Борина — сломав ногу, он не смог отправиться в морскую экспедицию, но смог следить за ней по телевизору из собственной постели).

Что же касается самого изобретения, то газета сообщила чистую правду: первым в мире телевидение изобрел преподаватель петербургской Техноложки. Только звали его не Резинг, а Борис Львович Розинг.