Александр Блок

Русская народная поэзия такой закономерности не знает; ритм ее — чисто тонический. Стих несет определенное количество ударений, но между ними может быть различное количество неударных слогов. В течение XIX века в русской поэзии делались постоянные опыты сближения искусственной метрики с вольным ритмом народной песни (Пушкин, Лермонтов, Дельвиг, Фет, Тютчев). Но только символисты победоносно завершили революцию стихосложения. Среди них Блоку принадлежит историческая роль канонизации тонического стиха. После удач вольного ритма в «Стихах о Прекрасной Даме», «Нечаянной Радости» и особенно «Снежной маски» — тонический стих завоевывает в русской лирике равное по достоинству место рядом со стихом силлабо-тоническим. Дальнейшее развитие поэтического мастерства блестяще оправдало реформу, произведенную Блоком. В творчестве акмеистов (Гумилев, Ахматова, Мандельштам), футуристов (Маяковский) и советских современных поэтов тонический стих господствует.

Поэма «Двенадцать» — торжество новой ритмической стихии. Богатство, разнообразие и выразительность ее ритмов — небывалые в русской поэзии.

Народные вольные напевы сталкиваются со строгими классическими размерами: на диссонансах, синкопах, контрастах и срывах строится музыкальный контрапункт поэмы. «Музыка революции» вбирает в себя «городские темы» всей поэзии Блока. В черную ночь восстания мы слышали только голос города; крестьянская, «деревенская Россия» у Блока безмолвствует; поет городская голытьба, рабочие, фабричный люд, всколыхнувшееся дно столицы. «Двенадцать» — не Россия, а Петербург: его ветер, его метельная ночь, его озорная песня. Поэт возносит на высоту искусства вульгарный мещанский говорок:

Аль не вспомнила, холера,Али память не свежа.

Или:

Поддержи свою осанку!Над собой держи контроль!

Или:

Запирайте етажи,Нынче будут грабежи.

Он подслушал свои ритмы в кабаках и трущобах, в пьяной песне под гитару, в пляске с гармоникой, в цыганском романсе, в «душещипательном» распеве шарманки, в фабричной частушке. Достоевский любил грязные трактиры с органом, скрежещущим арию из «Лучии», любил пошлость, граничащую с фантастикой. Блок эту «мещанскую музыку» превратил в голос стихии, оркестровав ее ритмами метели, гибели и свободы.

Тоническими стихами начинается поэма:

Черный вечер,Белый снег,Ветер, ветер,На ногах не стоит человек.Ветер, ветер,На всем Божьем свете.

Чередование двухударных строчек с трехударными подготовляет «державный шаг» двенадцати. Тема дана — ветер. Революция — стихия — ветер. И ритмы и звуки— ветровые: мир закружился, полетел, все сорвалось с места — один «полет», один «порыв», одно обезумевшее движение. Тема ветра острым свистом пронизывает поэму:

Завивает ветерБелый снежок…Ветер хлесткий!

Не отстает и мороз.Ветер веселыйИ зол и рад,Крутит подолы,Прохожих косит,Рвет, мнет и носитБольшой плакат.

Два ритмических удара, все торопливее, все неистовее — с перебоями, ускорениями (3 удара: рвет, мнет и носит). И конец:

Один бродягаСутулится,Да свищет ветер.

Вторая глава — резкий перелом ритма; звуки веселого марша:

Гуляет ветер, порхает снегИдут двенадцать человек…Революционный держите шаг!Неугомонный не дремлет враг —и тут же залихватская плясовая:Свобода, свобода!Эх, эх, без креста!Катька с Ванькой занята —Чем, чем занята? Тра-та-та!

В десятой главе — с новой силой возвращается тема ветра. Снег уже не «порхает», а завивается столбом, воет вьюа, пылит пурга:

Разыгралась чтой-то вьюга,

Ой вьюга, ой вьюга!Не видать совсем друг другаЗа четыре за шага!Снег воронкой завился,Снег столбушкой поднялся.

В последней, двенадцатой главе — тема вьюги символически соединяется с темой революции:

Это — ветер с красным флагомРазыгрался впереди.

В снежной пурге исчезает все; глохнут выстрелы, бледнеют красные флаги. Побеждает вьюга; «долгим смехом» отвечает она и убийцам и убитым:

Трах-тах-тах! — И только эхоОткликается в домах…Только вьюга долгим смехомЗаливается в снегах…