Александр дюма из парижа в астрахань свежие впечат (Владимир Ишечкин) / Проза.ру

Княжны Шаховские – принадлежат к фамилии русских князей (в Санкт- Петербургской, Московской, Смоленской, Курской, Тверской, Новгородской, Псковской и Харьковской губерниях), которые вели родословную от Рюрика в 17-м колене; один из предков - Константин Глебович, князь Ярославский, по прозвищу Шах, в 1482 году был  воеводой в Нижнем Новгороде; многие его потомки звались Шемякиными, по имени князя Александра Андреевича Шемяки, но с XVII века все без исключения стали называться Шаховскими; литературную известность приобрели княжна Екатерина Александровна – писательница, двоюродная племянница драматурга Шаховского и княжна Людмила, которая стала автором исторических романов «Молодость цезаря Октавиана Августа»

Карамзин, сын историка – один сын Николая Александровича Карамзина, автора знаменитого труда «История государства Российского», Андрей, рано ушел из жизни; второй, названный тоже Андреем, погиб в Крыму как отважный воин в 1854 году; остается третий сын – Н. Н. Карамзин

Полин Ксавье – в действительности Полин Гебль, продавщица модного магазина Дюманси в Москве и прототип французской девушки Луиз Дюпюи, то есть героини романа Александра Дюма-отца «Мемуары учителя фехтования или 18 месяцев в Санкт-Петербурге»; роман был опубликован в «Парижском журнале» и выпущен двумя изданиями в Брюсселе; сюжетом писатель обязан рассказам Огюстена-Эдм-Франсуа Гризье (1791 – 1865), который обучал желающих мастерски владеть оружием в обеих русских столицах; брал у него уроки и поручик кавалергардского полка, декабрист Иван Александрович Анненков, влюбленный в Полин Гебль; они обвенчались в церкви рядом с Читинским острогом, откуда выпустили государственного преступника на время обряда; в романе подвиг любви совершают граф Ваненков и Луиз Дюпюи.

                                           Степи

Мы оставались три дня в Нижнем. В течение этих дней провели два вечера у генерала Александра Муравьева, и раз обедали у него. Вместе с другими  узниками возвращенный из Сибири, он был крайне удивлен в Перми документом о назначении его губернатором Нижнего.

Так как Анненков с женой, чьи имения были секвестрованы, еще не знали, какая судьба ожидает их в России, генерал предложил Анненкову место своего секретаря, которое тот принял и не оставлял, хотя новый император теперь уже отдал ему 12 сотен крестьян.

Генерал Муравьев был человеком твердым и справедливым, в результате долгой ссылки наделенным глубоким сознанием праведника. В наше пребывание в Нижнем он показал пример стойкости, такой редкой для высоких функционеров России, что там среди них они почти неизвестна. Какое-то время после восшествия на трон нового императора и едва ли не через два-три месяца после того, как генерал Муравьев получил новое губернаторство, один помещик из Нижегородской провинции, месье Р., объявил своим крестьянам, что, нуждаясь в деньгах, вынужден их продать. Месье Р. не был безупречным хозяином; однако, крестьяне поняли, что могут попасть в руки хуже этих и, сложившись, поднесли ему в дар значительную сумму с условием, что он их не продаст. Месье Р. деньги принял, а спустя восемь дней продал земли и крестьян - месье П. Тот с купчей в кармане отправился вступить во владение новым поместьем. К его великому удивлению, крестьяне заявили, что не признают его новым хозяином, поскольку выплатили месье Р. выкуп. Правительство, прижатое жалобой месье П. и жалобой его крестьян, командировало на место одного молодого адъютанта императора, и адъютант, уступая, не знаю, чьему настоянию, приказал губернатору и правящему совету Нижнего отправить в Сибирь тех из крестьян, которые упорствовали бы, считая недействительной сделку между мессье Р. и П. Но генерал  Муравьев наотрез отказался повиноваться, о чем доложил министру внутренних дел. В наш приезд вопрос еще не был  решен, и очень страшились, что и не будет решен по справедливости.

Мы решились уехать из Нижнего раньше, может быть, чем могли бы, потому что наш достойный хозяин, месье Грасс, сам ехал в Казань, куда позвали его текущие дела. Итак, мы простились с уважаемым губернатором, с нашими дорогими друзьями - графом и графиней Анненковыми и ради Казани погрузились на  Л о ц м а н а, на пароход, название которого переводится как  L e  P i l o t e (фр.). Нужно, чтобы наше судно было достойно своего названия и нашло дорогу среди тысяч других судов, загромоздивших Волгу по обе стороны Нижнего. Наконец, оно выпуталось из них без особых аварий, и мы оказались на судоходном пути.

К вечеру мне показали деревню Liscovo - Лысково, у которой бросили якорь. Это было поместье некоего грузинского князя, лишенного русскими трона в конце прошлого столетия, с пансионом, назначенным императором Павлом, в 50 тысяч рублей, что составляло, впрочем, лишь четверть дохода, который приносило ему прежнее княжество.