Александр дюма из парижа в астрахань свежие впечат (Владимир Ишечкин) / Проза.ру

Любовь  рождает любовь: Меншиков влюбился в свою рабыню, и вскоре она уже была той Екатериной, которая устанавливала в доме законы вместо того, чтобы им подчиняться. Так все и шло, пока с Ладоги не приехал Петр. Он успел отогнать шведов и взять у них Нотебург, сегодняшний Шлиссельбург, делающий его хозяином всей Невы, прибыл в Ливонию и остановился у своего фаворита Меншикова.

Вместе с другими рабами Екатерине было поручено служить царю за столом. Ее красота произвела свой обычный эффект; по окончании первого же обеда у Меншикова, Петр всех удалил, и остался один с хозяином. Тот ожидал, что цаpь заговорит о делах  государства, но, к его удивлению, он лишь спросил:

- Кто эта рабыня по имени Екатерина, и у кого ты ее купил?

Меншиков рассказал ему все, что знал из жизни Екатерины. После этого, царь велел позвать рабов, которые ему служили за обедом. С ними вошла и Екатерина.

- Красавица! - обратился к ней Петр. - Когда я пойду спать, ты возьмешь подсвечник и мне посветишь.

Екатерина вопросительно взглянула на Меншикова, который сделал ей знак - повиноваться. И она повиновалась.

На следующий день царь уехал, оставив на подсвечнике дукат, то есть приблизительно 12 франков. Такой, между прочим, была разовая плата, установленная Петром в рамках своих любовных трат, и, хотя, на первый взгляд, она представляется довольно умеренной, он позволял себе здесь расходовать 6-8 тысяч франков в год.

Петр уехал, а Екатерина разразилась упреками Меншикову, который так ее предал. Меншиков оправдывался ссылками на всесильность царя и чувство долга перед ним, и его любовь к Екатерине от этих препирательств только разрасталась. Впрочем, Петр уехал, а поскольку уступили силе, то никто ни в чем не виноват. Обеим сторонам лучше всего было забыть о том, что случилось.

Но Петр вернулся; ему подали жалобы на незаконные и чрезмерные поборы  Меншикова, и Петр решил предъявить ему улики.

Меншикова очень удивило утреннее появление царя у него без всякого предупреждения. Еще больше он был поражен, когда царь начал с силой лупить его своей тростью. Это входило в привычку великого человека; десятью минутами позже он уже не гневался на того, кого избивал. После административной трепки он объяснил ее причину, привел фавориту доказательства ее справедливости и объявил, что, считая нужным остаться на некоторое время в Ливонии, займет отдельный дом, чтобы его не стеснять. Но обещал обедать у него два раза в неделю. Слово свое он держал. И, действительно, являлся два-три раза, не поминая о прекрасной рабыне. Но однажды, наконец, сказал:

- Кстати, а где Екатерина?

- Екатерина? - пробормотал Меншиков.

- Да, я ее больше не вижу. Ты, случаем, не ревнивец?

- Все, что здесь есть, принадлежит моему господину и благодетелю.

- Вот и хорошо, желаю снова взглянуть на эту девочку; пусть ее позовут.

Позвали Екатерину, которая вошла, вся зардевшаяся и смущенная. В свою очередь, Меншиков краснел и бледнел, не как господин, одалживающий своего раба, но как влюбленный, у которого отнимают его госпожу.

Царь заметил ее смущение и его беспокойство, отпустил Екатерине несколько любовных шуток. Но, усматривая в ответах молодой рабыни больше уважения, чем симпатии, сделался задумчив, отнял от нее руку, замолчал на несколько минут и поразил тем, что до конца ужина не сказал ей больше ни слова. После ужина подали ликеры.

Рабыней, которой поручили позаботиться об этом, была Екатерина; она приблизилась к царю с множеством рюмок на подносе. Когда она остановилась перед Петром, он посмотрел на нее долгим взглядом, забыв, казалось бы, зачем она подошла. Потом, наконец, голосом нежней нежного:

- Екатерина, - сказал он, - кажется, между нами больше нет тех, таких добрых отношений, какие сложились в мой первый приезд.

Екатерина опустила глаза, и поднос в ее руках дрогнул так, что рюмки на нем зазвенели, соударяясь между собой.

- Но я вполне уверен, - добавил он, - что мы заключим мир этой же ночью.

Затем, резко повернувшись:

- Меншиков, - сказал он, - ты знаешь, что я забираю ее с собой?

Сказано - сделано; он поднялся, взял свою шляпу, надел ее на голову, предложил Екатерине взять его под руку и в самом деле повел ее в дом, где расположился. Назавтра и напослезавтра он видел Меншикова, но ни словом не обмолвился, что отошлет ему Екатерину; только на третий день, обсудив с ним множество государственных дел, сказал ему, вдруг, без лишних слов:

- Слушай, я оставляю Екатерину, она мне нравится; нужно, чтобы ты уступил ее мне.

Меншиков не в силах был ничего ответить, настолько сжалось его сердце; он сумел только отвесить низкий поклон, и когда отступал к выходу:

- Кстати, - сказал ему царь, - ты должен вспомнить, что бедная девочка почти нага, и ты ей пришлешь, надеюсь, кое-что из одежды. Хочу, чтобы она была nipp;e - о д е т а  соответствующим образом; ты слышишь, Меншиков?

Слово, что мы выделяем, он произнес по-французски, чтобы придать ему большую значимость.