Александр Грозный. Исчадия Ада (СИ)

Санька сидел за столом и морщился от чувств, кипящих у него в груди. Да, он не был идеалом, или каким-то особенно продвинутым в укрощении страстей человеком. Медитации помогали ему сконцентрироваться, но не делали его бесчувственным. Он остро переживал предательство и несправедливость. Практически случайно обретя силу света, Санька не стал бездушным «солнцем». Он был в человеческом плане обычным, если не считать некоторые чисто «технические» способности, существом. Существом, подверженным всем человеческим слабостям.

В кабинет вошли братья жены. И с любопытством заозирались. В этом помещении дворца они ещё никогда не были. А помещение сильно отличалось от остальных. В нём стоял мягкий кожаный диван, четыре низких мягких и удобных даже по внешнему виду, кресла, резной письменный стол, каких ещё ни где джигиты не видели. За спиной царя во всю высоту и ширину стены стояли книжные полки. Они не знали, но за полками имелся тайный проход в соседнюю комнату, в которой тоже хранились древние свитки и книги.

— Зачем звал, государь? — спросил старший сын князя Темрюка Доманук. — Как твоё здоровье?

— Здоровье моё хорошее, слава Богу, а вот настроение плохое.

— Что-то случилось, государь? — явно нервничая, спросил Доманук.

— Сначала хотел спросить вас, джигиты, как вы поступаете с жёнами, которые пытаются вас поколотить?

Джигиты нахмурились и выпрямили спины ещё круче, выпятив переднюю часть тела «колесом».

— Почему спрашиваешь? — осторожно поинтересовался Доманук.

— Ответь на вопрос! — приказал царь, сурово глядя на черкесов.

Доманук насупился, пожевал ус и неохотно ответил.

— Мужчины нашего племени бьют таких жён плётками.

— Сильно бьют?

— Сильно, государь, почти всегда до смерти, — Доманук нахмурился. — Но почему ты спрашиваешь?

— Я слышал, что вы учите плёткой своих жён сразу, как только женитесь. Ещё до того, как она на вас подняла руку. Так это?

— Так, государь, но почему…

Александр остановил ладонью вопрос джигита.

— Хорошо, Доманук. Теперь я понял свою ошибку. Мне надо было сразу учить свою жену, а сейчас уже поздно.

— Твоя жена подняла на тебя руку? — возмутился Доманук.

— Не важно, Доманук. Это наши с ней дела. Я сам разберусь. Теперь ответь ещё на один вопрос. Что делает ваш правитель и твой отец князь Темрюк, с теми воинами, кто не выполняет его приказ, и кладёт при нём свою руку на рукоять кинжала, угрожая ему.

Доманук опустил голову. Так же стояли с опущенными головами и остальные братья. Лысая голова Салтанкула пылала алым пламенем. Казалось, что она дымилась.

— Такого воина мой отец казнил бы на месте, — сказал Доманук, не поднимая головы.

— Отлично! Вы мои воины, Доманук. Ваш род дал мне клятву крови, но некоторые из вас видимо не до конца это поняли. Я имею ввиду твоего брата Сантанкула. Он взбунтовался, нарушил мой приказ, угрожал мне убийством, и я был вынужден применить к нему силу.

— Ты применил колдовство! — прохрипел Сантанкул,не поднимая головы.

— И что?

— Это не честно!

Царь встал и поднимая перед собой руки, развернув их ладонями вверх, спросил:

— Господи, да что же это за день такой сегодня! Я думал, что ты, Салтанкул, находясь здесь, образумишься и поймёшь свою глупость, а ты оказывается, настаиваешь на ней. Ты считаешь, что я должен к тебе… Тьфу, блять! — вдруг выматерился Санька. — Да пошёл ты, на хуй! Хватайте его и рубите ему голову. Я приказываю! Я сказал!

Братья медленно подняли от пола взоры и все четыре пары напряжённо прищуренных глаз уставились на него.

Глава 5

— Это они замыслили тебя убить, — прошептал вдруг у него в голове голос Сил Силыча.

Государь удивлённо вскинул левую бровь.

— «Вот ты, конь!» — мысленно ответил Санька баннику, почему-то обозвав его вьючным животным.

— Даже и не думайте! — предупредил Александр, продолжая внимательно смотреть на братьев. — Предлагаю разойтись мирно.

— Этот ты не думай, что тебя спасут твои железные бабы, — произнёс Салтанкул, обхватывая дрожащими пальцами рукоять кинжала.

— «Он у них лидер», — мелькнуло у Саньки в голове. — Давненько не махал я шашкой!'

Салтанкул мгновенно вынул кинжал из ножен, выбросил руку в направлении царя и метнулся вперёд, держа кинжал остриём от себя и направляя его прямо в грудь царю. Трое других братьев шагнули к Марте, но та продолжала стоять возле кресла Азы, словно ничего не происходит. Александр тоже спокойно смотрел на «горячего» джигита, летевшего в его сторону словно стрела. В самый последний момент Санька сделал отшаг в сторону своей правой ногой, а носком левой ноги встретил и остановил левую ногу Салтанкула, которая находилась в полёте и ещё не коснулась пола. Удар пришёлся в голень, нога нападающего скользнула по вощёному полу, тело джигита, не смотря на препятствие, продолжило движение и наклонилось вперёд, а голова вошла в соприкосновение с углом дубового стола. Или, вернее сказать, острый угол дубового стола вошёл в дырявую голову сына князя Темрюка.