Александр Грозный. Исчадия Ада (СИ)

Крымскому хану оставалось идти через пустынные безводные солончаковые степи на русский Ростов пешими отрядами. Но там ведь был не только Ростов. Русские поставили крепость Таганрог, Танаис и восстановили Азов. Разведчики докладывали, что и выше по течению реки Дон установлены городки, где проживают служилые люди, полностью вооружённые и готовые прийти на помощь своим городам. Давлет Гирей не знал, что делать и решил остановился на попытках выдавить русских из Керчи, отдав руководство военными действиями сыновьям.

Единственное, что, как казалось Давлету, он сделал правильно, это сразу, как очнулся, отправил гонцов к Польскому королю и к Литовскому князю. Он просил их помочь справиться с русским царём. Однако прошло уже шесть месяцев, а ни его посланников, ни каких иных посольств в Бахчисарай не пришло.

Глава 2

Зато жизнь города Ростова царя Александра порадовала. Город-порт разросся, особенно его береговая инфраструктура. Помимо причалов были возведены крытые склады для зерна, изделий из пеньки, пиломатериалов, площадки для леса-кругляка. Все эти, и не только, товары отправлялись на экспорт.Завозили морем в основном товары из Испании: оливковое масло, вина, фрукты, кожу и, прежде всего, шерсть-сырец, а также металлы. Картофель, не смотря на запрос Ростовских купцов, испанцы пока не привозили, хотя в Испании он уже был. Это Александр знал точно.

Парусник царя поднялся по правому судоходному рукаву Днепра и Александр увидел свой дворец, собранный из пяти деревянных срубов. Центральный сруб поднимался выше четырёх угловых на один уровень.

Он не был дома больше трёх месяцев и, к собственному удивлению, чувствовал, что соскучился по жене, которую он, в принципе взял в жёны не по любви, а по расчёту. Александру были нужны войска Темрюка Илдаровича для войны с крымским ханом и османами. Сын, с которым у него была налажена постоянная ментальная связь, Александра немного «пугал». В свои шесть месяцев он уже с удовольствием ползал на четвереньках и был вполне разумен. Санька боялся, что и в новорожденного сына могла вселиться какая-нибудь заблудшая душа взрослого «попаданца», с уже сформировавшимся характером и привычками, с которыми придётся просто смириться.

Пугало то, что ментальная связь с сыном не позволяла Александру погружаться в него, как в других людей. По каким-то причинам внутренний мир сына был для отца закрыт. Как с некоторых пор стали закрыты ментальные матрицы его европейских «партнёров».

Аза услышала радостные крики за окнами и, выглянув в окно, увидела на реке знакомый корабельный силуэт и необычные паруса шхуны, корабля, собираемого в это время только на русских верфях. Громыхнул залп корабельного салюта. Ему повторил пушечный залп крепости. Затрубили горны, забили барабаны, зазвонил колокольный перезвон.

— Ну вот, твой папка приехал! — сказала Аза с тревогой в голосе.

Сын посмотрел на мать, и подполз к её ногам.

— Не смогу я тебя поднять, малыш, — сказала с виноватой улыбкой Аза.

За три месяца «малыш» потяжелел на пять килограмм и покрупнел на двадцать сантиметров. Поднять-то мать его, не смотря на хрупкость конституции тела, наверное бы смогла, но удержать на руках почти метрового «младенца» было бы весьма проблематично. А на ноги ставить сына Аза не решалась. Вроде, как рано ещё. На улицу «малыша» относила одна из воительниц, по двое охранявших её и сына круглосуточно. Кикиморка была нежитью сильной даже на вид и справлялась с переноской сына-богатыря относительно легко.

Аза поначалу ревновала мужа к воительницам, но, когда тот объяснил жене, что это не женщины, а «обычная» русская болотная нежить, о которой он ей рассказывал и, что уж с нежитью он «никогда и ни за что», Аза успокоилась. А когда узнала, что кикиморки у её мужа служат по «контракту», согласно которому навредить ему, или его семье не могут физически, стала доверять им в полной мере. Особенно, когда увидела, как они владеют оружием.

— Здесь подождём, — сказала Аза. — Не годится нам бежать сломя голову.

Она перешла к другим окнам, выходившим на центральный вход во дворец и главные ворота городской крепости, от которых прямиком ко дворцу вела прямая, как стрела, улица. Царь со свитой появился не скоро. Аза уже устала жать и прилегла на диван. Её, коротким словом: «едут», к окну позвала охранница.

Царь ехал на гнедом жеребце в игравших на закатном солнце доспехах. Барабаны били: «Тра-та-та, тра-та-та. Вышла кошка за кота. За Кота Котовича. За Сидора Петровича». Так учил своих барабанщиков барабанить царь. Так они и барабанили.

Аза не удержалась и помахала мужу платком. Александр ответил ей поднятием руки. Он хорошо видел её и своими обычными глазами, и своим внутренним зрением через ноосферу, дававшим любое приближение и любой ракурс.

— Подними сына, — попросила Аза охранницу, — но держи крепко.