Александр I

Император Александр I тоже фигура для русской истории знаковая, мятущаяся. Либерал и реформатор по воспитанию и убеждениям молодости, он был помещен в довольно бескомпромиссные и суровые исторические реалии начала XIX века. Ни внутриполитическая ситуация, характеризующаяся всесилием крепостников-аристократов, приведших молодого царя к власти через дворцовый переворот 11 марта 1801 года, ни внешнеполитические проблемы, поставившие Россию в центр борьбы с экспансией наполеоновской Франции (а по сути, всей континентальной Европы), не способствовали либеральным устремлениям самого царя и окружавших его молодых реформаторов из Негласного комитета. Отечественная война 1812 года и вовсе поставила крест на реформах начала царствования. И хотя целый ряд проведенных Александром I либеральных преобразований на периферии своей империи, таких как отмена крепостного права в Прибалтийских губерниях (1816–1819), дарование конституционной автономии Финляндии (1809) и Польше (1815) и говорят о том, что он не совсем отказался от убеждений своей молодости, однако же мрачная атмосфера аракчеевщины, военные поселения, клерикализация системы образования, которые стали неотъемлемой чертой второй (заключительной) части его правления, не оставляют сомнений в том, что по разным причинам внутренняя политика императора приобрела глубоко консервативные, если не реакционные черты.

Такая двойственность политики царя и противоречивость его натуры (не случайно же его называли «русским сфинксом, не разгаданным до гроба»[4]) также привлекали к нему внимание исследователей сразу же после его смерти, произошедшей 1 декабря 1825 года. В отличие от Д. С. Мережковского, гигантский объем и разнообразие научной, исследовательской, художественной литературы об Александре I, накопленной за два века после его кончины, не оставляет мне никакой возможности охарактеризовать ее хотя бы в самом общем приближении. Скажу лишь, что одна часть историков традиционно видит в Александре I либерала, находившегося в исторических рамках, которые помешали ему до конца осуществить свои настоящие намерения. Другие же, наоборот, признавали в нем лицемерного и циничного консерватора, маскировавшего свою самодержавную власть за либеральными прожектами. К такой оценке склонялся, например, наш известный поэт и современник императора Александр Сергеевич Пушкин. Помните его слова?

Властитель слабый и лукавый,Плешивый щеголь, враг труда,Нечаянно пригретый славой,Над нами царствовал тогда.

Теперь несколько слов о самом романе. Я уже оговорился, что «Александр I» является второй частью трилогии Д. С. Мережковского «Царство Зверя». По свидетельству супруги писателя З. Н. Гиппиус, созданию этой трилогии предшествовало длительное изучение Мережковским документов эпохи второй половины XVIII – начала XIX века. Замысел ее возник зимой 1904–1905 годов после завершения романа «Петр и Алексей». Летом 1905 года Мережковский еще «не знал, в какой форме она у него выльется»[5], но уже сузил круг своих интересов на послеекатерининском времени. В целом понятен интерес писателя к эпохе рубежа столетий. Как правило, рубеж веков во все времена давал пищу разного рода эсхатологическим ожиданиям или надеждам на лучшее будущее. А ведь книга создавалась, по сути, в разгар Первой русской революции! Когда для одних рушились основания прежнего мира, а для других брезжила надежда на наступление новой эпохи. Иллюстрацией общественных настроений в России рубежа той эпохи прекрасно служат знаменитые слова из поэмы Александра Блока «Возмездие»:

Двадцатый век… Еще бездомней,Еще страшнее жизни мгла(Еще чернее и огромнейТень Люциферова крыла).Пожары дымные заката

(Пророчества о нашем дне),Кометы грозной и хвостатойУжасный призрак в вышине,Безжалостный конец Мессины(Стихийных сил не превозмочь),И неустанный рев машины,

Кующей гибель день и ночь,Сознанье страшное обманаВсех прежних малых дум и вер,И первый взлет аэропланаВ пустыню неизвестных сфер…И отвращение от жизни,

И к ней безумная любовь,И страсть и ненависть к отчизне…И черная, земная кровьСулит нам, раздувая вены,Все разрушая рубежи,Неслыханные перемены,Невиданные мятежи…