Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870)

Летом 1817 г. 19-летний Александр Горчаков был выпущен из Лицея с похвальным листом, и в чине титулярного советника поступил на службу в канцелярию Министерства иностранных дел, где вскоре стал ближайшим помощником второго статс-секретаря, графа И. Каподистрия. Под руководством Каподистрия начинающий дипломат прошел хорошую выучку. Он был включен в свиту Александра I во время проведения конгрессов Священного союза в Лайбахе, Троппау и Вероне, что позволило Горчакову изучить все закулисные пружины европейской политики.

По всей видимости, именно близость к сановному греку была первопричиной устойчивой неприязни к Горчакову со стороны другого статс-секретаря по иностранным делам, графа Карла Васильевича Нессельроде, соперника и недоброжелателя Каподистрия. Несколько лет они вдвоем управляли Министерством иностранных дел – Каподистрия ведал в нем восточными делами, включая Балканы, а Нессельроде, как первый статс-секретарь, отвечал за европейское направление. В мае 1822 г. Каподистрия был отправлен в отставку, и Нессельроде стал единоличным руководителем министерства.

Его неприязнь к Горчакову впервые проявилась еще в 1819 г., когда Нессельроде попытался помешать производству молодого князя в камер-юнкеры. Тогда Александр Михайлович все же получил первый придворный чин, что лишь усилило недоброжелательность к нему Нессельроде[102].

Пушкин откликнулся на первый успех своего лицейского друга очередным посвящением [103]:

Питомец мод, большого света друг,Обычаев блестящий наблюдатель,Ты мне велишь оставить мирный круг,

Где, красоты беспечный обожатель,Я провожу незнаемый досуг;Как ты, мой друг, в неопытные лета,Опасною прельщенный суетой,Терял я жизнь и чувства и покой;Но угорел в чаду большого света[…]Не слышу я, бывало, острых слов,

Политики смешного лепетанья,Не слышу я изношенных глупцов,Святых надежд, почетных подлецовИ мистики придворного кривлянья.И ты на миг оставь своих вельможИ тесный круг друзей моих умножь,О ты, харит любовник своевольный,

Приятный льстец, язвительный болтун,По-прежнему остряк небогомольный,По-прежнему философ и шалун.

Безукоризненная секретарская работа Горчакова на конгрессе Священного союза в Лайбахе (май 1821 г.) была отмечена орденом ев. Владимира 4-й степени, а в декабре 1822 г. коллежский асессор князь Горчаков был определен на должность секретаря посольства в Лондоне, где прослужил до 1827 г. под начальством графа Х.А. Ливена.

Горчаков был весьма невысокого мнения о безынициативном после, называя его тупицей и даже «трупом». Нелестные отзывы обычно осторожного Горчакова вскоре дошли до ушей Христофора Андреевича, постаравшегося избавиться от нелояльного сотрудника, переведенного без повышения в менее престижное посольство в Рим.

В начале 1825 г., находясь в отпуске, Горчаков встретился с Пушкиным, отбывавшим ссылку в Михайловском. По просьбе заболевшего Горчакова, гостившего у своего дяди, предводителя дворянства Псковской губернии, Пушкин навестил его в имении Лямоновское и провел с лицейским другом целый день, читая ему отрывки из «Бориса Годунова». Позднее, в своем стихотворении «19 октября» Пушкин напишет об Александре Михайловиче[104]:

Ты, Горчаков, счастливец с первых дней,Хвала тебе – фортуны блеск холодный

Не изменил души твоей свободной:Все тот же ты для чести и друзей.Нам разный путь судьбой назначен строгой;Ступая в жизнь, мы быстро разошлись:Но невзначай проселочной дорогойМы встретились и братски обнялись.

В Риме Горчаков прослужил совсем недолго, и в 1828 г. получил назначение советником посольства в Берлин, где так же пробыл лишь короткое время. В декабре 1828 г. его направляют поверенным в делах во Флоренцию, где ему доведется прослужить без малого пять лет. Это назначение сопровождалось пожалованием ему придворного звания камергера. Тем не менее, Александр Михайлович впоследствии писал: «Я не пользовался благоволением императора Николая Павловича именно вследствие неприязни ко мне графа Нессельроде»[105].