Александр Македонский. Гениальный каприз судьбы

Так Александр любезно позволил Гефестиону пользоваться его именем и славой.

Послушаем Курция Руфа.

Я склонен думать, что если бы он сохранил эту скромность души до конца жизни, это принесло бы ему больше счастья, чем то триумфальное шествие, в котором он, подражая Отцу Либеру, прошел как победитель по всем странам, от Геллеспонта до Океана. Тогда он, конечно, умел бы подавлять в себе свои неодолимые пороки, гнев и гордыню, не стал бы убивать друзей на пирах и не осуждал бы на смерть без разбора людей, выдающихся в военном деле и вместе с ним покоривших столько народов. В то время удача еще не помрачила его духа: приняв ее вначале очень скромно и мудро, он, в конце концов, не выдержал ее величия.

Он вел себя тогда так, что превзошел сдержанностью и милосердием всех прежних царей. К царственным девушкам изумительной красоты он относился с таким уважением, как к своим единородным сестрам. Жену Дария, с которой не могла сравниться красотой ни одна женщина того времени, он не только не обидел сам, но и позаботился о том, чтобы никто не смел прикоснуться к пленнице.

Он приказал возвратить женщинам все их драгоценности, и они, как прежде, ни в чем не испытывали недостатка, кроме чувства свободы. Тогда Сисигамбис сказала:

– О царь, ты достоин того, чтобы мы возносили за тебя те же молитвы, которые возносили за нашего Дария, так как ты превзошел столь великого царя не только счастьем, но и справедливостью. Ты называешь меня матерью и царицей, а я признаю себя только твоей служанкой. Я могу подняться до высоты моего прежнего положения и могу перенести тяжесть нынешнего. Но для тебя важно, чтобы ты в обращении с нами прославился больше милосердием, чем жестокостью.

Похожие сведения сообщает и Плутарх. Но что более интересно, этот греческий историк рассказывает об отношении Александра к женщинам вообще: