Александр Н. и месть волшебного мира

Рон легонько толкнул друга, и Александр тряхнул головой, прогоняя лишние и совершенно не праздничные мысли. Малфой, его два объевшихся друга и Снейп уже покинули зал, Дамблдор вернулся к преподавательскому столу и тихо разговаривал о чем–то с профессором МакГонагалл, а Фред с Джорджем уже шли к выходу из Большого Зала.

— Ты чего замер? — поинтересовался Уизли.

— Задумался. Пустое, — отмахнулся Саша. — Пошли.

В коридоре творилось что–то невообразимое. Откуда–то сверху доносился хохот Пивза и дурные вопли какого–то до ужаса знакомого голоса. Саша бросился наверх, и трое Уизли еле за ним поспевали.

«Звените, колокольчики, звените не

переставая!

Как же здорово кататься на санях.

Звените, колокольчики, звените не

переставая!

Как же здорово кататься на санях»

Саше понадобилось подняться на четвертый этаж, чтобы увидеть того, кто орал на всю школу рождественскую песенку. Правда, темп песенки был намного быстрее, чем обычно, а перерывы между строками заполнялись выкриками и нецензурными выражениями. На одной из картин, распугав с нее всех обитателей, сидел Тимоша и орал не своим голосом. Усы у него топорщились в разные стороны, хвост был похож на щетку, а глаза отчаянно косили.

— Что это? — выдохнули хором близнецы, воззрившись на кота. Где–то под потолком хохотал Пивз.

— Наш котик нализался валерьяночки, — сквозь смех прокричал полтергейст. — Наш котик поставил на уши весь замок.

— Так, идите на лестницу и смотрите, чтоб никто из учителей не появился. Я сейчас со всем разберусь, — быстро прошипел Саша, и трое рыжих парней вмиг убрались из коридора.

— И ты сгинь, — бросил парень Пивзу. Тот издал крайне неприличный звук, но все же полетел куда–то по своим делам.

— Тим, Тимош, — позвал Саша, пытаясь привлечь внимание кота. — Тимоша! Я здесь.

— О, Саня, привет, — у кота явно заплетался язык. Тимоша как раз катался на портьере в нарисованной комнате, поэтому попытка посмотреть на знакомого увенчалась падением на пол. — А мы тут празднуем.

— Марш на свой портрет, алкашня недобитая, — прошипел парень. — И больше никаких «Sex Pistols»! Моцарта у меня слушать будешь.

Кот попытался подняться на лапы, но конечности его не слушались. Обитатели портрета, на котором расположился Тимоша, осторожно вернулись на свои места и недоуменно уставились на захмелевший комок меха.

— Его картина на пятом этаже, в дальнем конце коридора, — извиняющимся тоном сказал Саша, обращаясь к пожилому джентльмену в цилиндре. — Я буду очень вам признателен…

— Какие вопросы, молодой человек, — джентльмен приподнял шляпу и взял кота на руки, — мы, право, и сами собирались наведаться на картину к Пьянствующим Монахам. Счастливого Рождества.

— И вам счастливого Рождества, — кивнул парень. — Мое почтение.

— Все в порядке? — спросил Рон, стоило Саше появиться на лестнице.

— А то ты сам не слышишь, — хмыкнул парень, и все четверо побрели в гостиную.

Девочек не было, вероятно, они уже отправились спать. Да и сами парни зевали.

— Вы как хотите, а я спать, — сообщил Саша, глядя слипающимися глазами на камин.

— Ага, — невпопад кивнул Рон, но почему–то плюхнулся в кресло.

Еще раз пожелав всем счастливого Рождества, Александр пошел в спальню, где его ждал небольшой сюрприз. Поверх горы так и не распакованных подарков лежал пергамент, на котором был нарисован он сам. Точнее, на пергаменте был нарисован Поттер, но Саша давно свыкся с собственным очкастым отражением. Под рисунком было аккуратным почерком выведено: «Счастливого Рождества, Гарри. Д. У.». Саша улыбнулся и спрятал пергамент в ту же книжку, в которой уже лежал рисунок, прихваченный им из купе поезда.

— Да, Джинни, мастер шифровок из тебя никакой, — пробормотал парень, проваливаясь в сон.

Примечание к части

Да, сегодня не Рождество, но так получилось. Автор Слоу, автор очень Слоу. Но Валентиновская глава будет, в очень скором времени=)

Часть II. Глава 17. Кое–что о превентивных мерах

Почти все Рождественские каникулы прошли однообразно: до обеда компания играла в снежки на улице, а после обеда быстро сушила вещи и расползалась по углам. Саша, Гермиона, Рон и Джинни уходили либо в библиотеку, где рылись в архивах в поисках старых классных журналов, либо в Зал Славы, где подолгу рассматривали золоченые доски и кубки по квиддичу.

— Том Марволо Риддл, — задумчиво протянул Рональд в один из таких дней. — «За особые заслуги перед школой».

Рядом тут же материализовался Саша и принялся рассматривать доску.

— А конкретнее? Тут нигде нет приписки, в чем именно заключаются эти «особые заслуги»?

— Нет, — резюмировал Уизли после пяти минут изучения доски.

— А дата–то подходит, — мрачно заметила Гермиона у ребят за спинами. — Сорок третий год. Что примечательно, в сорок третьем году не было ни кубка школы, ни квиддичного кубка. Интересно, почему?