Александр Первый и Наполеон. Дуэль накануне войны

Вместе с тем, исходя из условий все расширявшейся франко-английской борьбы, принимавшей форму экономической войны, Англия проявляла гораздо большую активность в вопросе расширения торговли с Россией. Английские правящие классы не без основания считали, что пока Россия находится в стороне от блокады, она им не так страшна. Для укрепления экономических позиций Англии в России на случай русско-французского мира английское правительство в начале 1807 г. приступило к переговорам о продлении англо-русского торгового договора 1797 г., срок которого истекал 25 марта 1807 г. 26 января 1807 г. во время беседы Будберга с английским посланником Стюартом последний от имени своего правительства просил продлить договор на прежних (весьма выгодных для Англии) условиях. Однако Будберг потребовал изменения договора в направлении большего покровительства русской внешней торговле, что лишало Англию прежних преимуществ. Поскольку Стюарт не согласился с этой точкой зрения, Будберг предложил начать официальные переговоры с назначением специальных уполномоченных. Стюарт отказался, настаивая на продлении договора на прежних условиях хотя бы на три года. В ходе этой дискуссии всплыла и политическая подоплека настояний Англии: она опасалась, что Россия заключит сепаратный мир с Францией.

Предварительные переговоры Будберга со Стюартом, а затем со специальным представителем Англии Д. Лодердалем ни к чему не привели. Россия фактически отказалась от продления англо-русского договора 1797 г. на прежних условиях, как наносящего ущерб русской внешней торговле.

Дальновидный дипломатический демарш Наполеона, передавшего наследственное владение английских королей Ганновер прусскому королю, поссорил Англию с Пруссией, а через нее – с Александром I. Неверие английских правящих кругов в эффективность русско-прусского союза и их стремление обеспечить собственные интересы во все разрастающейся (теперь уже и экономической) войне с Францией объективно привели к ослаблению позиций английской дипломатии в России. Это послужило одной из существенных предпосылок заключения франко-русского союза в Тильзите.

* * *

Второй политической группировкой в России, выступавшей за войну с Францией, были сторонники русско-прусского союза. Центром этой группировки была сама императорская семья (в первую очередь мать Александра I Мария Федоровна). Вокруг императорской семьи группировались и некоторые политические деятели, главным образом из числа русских немцев: министр иностранных дел Будберг, главнокомандующий русской армией в Польше Бенигсен, адъютант Александра I граф Ливен и ряд других немецких генералов на русской службе. Разделяли точку зрения на необходимость русско-прусского союза граф Ф. В. Ростопчин, будущий посол России в Париже в 1807–1808 гг. граф П. А. Толстой и некоторые другие. Их программа действий была определена в Бартенштейнской секретной конвенции 26 апреля 1807 г.

Объективной основой для ориентации этой группировки на продолжение войны в союзе с Пруссией было опасение части русских правящих кругов, что Наполеон может вторгнуться в пределы России. Один из наиболее крупных представителей «прусской» группировки, главнокомандующий русской армией Л. Л. Бенигсен следующим образом определял характер войны 1806–1807 гг. для России: «В разных войнах с Францией, в которых Россия принимала деятельное участие, она до настоящего времени являлась только вспомогательной державой. Театр военных действий был всегда настолько удален от России, что понесенные поражения, как бы они значительны ни были, не могли иметь каких-либо опасных последствий для ее владений, тогда как в настоящее время она принуждена вести непосредственную войну в собственных пределах против всех соединенных сил Франции, большинства княжеств Германии, а также Голландии, Италии и т. д.»

Коль скоро для представителей этой группировки война с Францией в 1806–1807 гг. была прежде всего войной в «защиту» своей империи (при несомненном наличии у них экспансионистских устремлений), то «естественными союзниками» в этой войне они считали своих ближайших западных соседей – Австрию и Пруссию. Так как привлечь Австрию к участию в войне с Францией не удалось, все их надежды обратились на последний оплот на пути Наполеона к Востоку – Пруссию. Отсюда и вытекала их концепция самого тесного политического и военного союза с пруссаками.

Но даже среди этой наиболее воинственной пруссофильской группировки по мере усиления затяжного характера войны 1806–1807 гг. раздавались голоса в пользу мира. Бенигсен, отклонив официально предложение

Наполеона о перемирии, в частном письме царю указывал на наращивание численности французских войск, высказывая опасение за исход всей кампании:

«Я считаю своим долгом прибавить, что рассматриваю продолжение войны с Франции опасным для России». Военная победа Наполеона при Фридланде показала, что опасения главнокомандующего русской армией, высказанные им за три месяца до ее поражения, не лишены были оснований.