Александр Золотая грива

Андрей Ильин

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая

Глава 1

Боярин Твердослов неспешно обходит двор. Раннее утро, еще роса не успела растаять, прохладно. Именно в это время он любит обойти хозяйство, все посмотреть, проверить, дать указания, ежели надобно, тумаков надавать лодырям. Боярину за полсотни лет, он тяжел и важен, как и подобает в его возрасте и положении. Высок и прям, но плечи уже немного обвисли. Круглое румяное лицо обрамляет окладистая борода. Волосы по многолетней привычке длинные, аккуратно и ровно уложены на спину и плечи, словно закрывают шею от сабельного удара, как кольчужная сетка. Длинные сильные руки важно сложены на выпуклом животе. Сощурив голубые глаза и чуть сдвинув брови внимательно смотрит по сторонам. Боярин очень чистоплотен, строго следит, что бы на дворе скотина не оставляла лепешек, а земля была полита водой. Всю траву по углам дворовые безжалостно выдирают с корнем и не дай боги, чтоб кто ни будь по малой нужде сходил на дворе – таких боярин приказывал пороть безжалостно.

Сегодня Твердослов не увидел непорядка и даже немного расстроился – все чисто, прибрано, даже куры разбежались при виде грозного владыки и затаились в темноте просторного курятника. Боярин вздохнул полной грудью вкусный утренний воздух, неспешно повернул к терему. Под каблуком с подковкой заскрипело – старый ржавый гвоздь попал. Твердослов с натугой наклонился, повертел в руке железку. Короткие толстые пальцы без усилий разогнули гвоздь. Повернулся к кузне, собираясь крикнуть коваля – непорядок, как вдруг донесся возмущенный вопль:

– А-а… ты самый умный?! Щас накидаем плюх… ухи капустняком станут!

С грацией осадной башни Твердослов развернулся. Строгому хозяйскому взору предстала картина вопиющего беспорядка – четверо подростков торопливо молотят крупного мальчишку. Тот уворачивается, бьет в ответ, но чаще достается все-таки ему. Из носа течет красное, под глазом грозовой тучкой темнеет синяк, от холщовой рубахи висят клочья.

– А ну, козявки, прекратить драку! – по-медвежьи взревел Твердослов, – не то…

Кучка дерущихся мгновенно рассыпалась и все пятеро замерли столбиками – боярина побаивались и уважали. Четверо встали в ряд, недовольно зыркая из-под нахмуренных лбов, а пятый вытирает потное круглое лицо порванным подолом рубахи. Руки заметно дрожат.

– Ну? – грозно спросил боярин, – чего опять не так?

– Этот валенок нас дурными обозвал! – крикнул самый щуплый, Вышко, – как он смеет!?

– Врет он, дядя Твердослов, не обзывался я! – отозвался тот, кого только что поколотили. Он уже почти успокоился и говорит ровно, негромко. – Они от зависти ярятся, меня учитель греческого хвалит, а им пеняет, что учить не хотят…

– Нет, обзывал… – упрямо повторил Вышко.

– Тихо! – прекратил спор боярин, – мне все ясно. Ступайте все в горницу, а ты Алекша, на задний двор.

Мальчишки послушно побрели куда сказали, а Твердослов сел на лавку, задумался. Те четверо, что дрались – княжеские дети: Всеслав, Глеб, Мстислав и Вышеслав. Пятый – боярского роду, Александр. Отец погиб в сражении, мать померла еще раньше от болезни. Мальчишка вырос не по годам крупным, сильным, но воинской наукой вроде как брезговал. Всякий раз, когда боярин заглядывал в клеть, где зубрили ромейскую премудрость мальчишки, он видел там только склоненную светловолосую голову Алекши – княжеские дети предпочитали невсамделишные битвы на заднем дворе. Мальчишка не отрывал голубые глаза от очередной книги, от усердия пришлепывал губами. Твердослов только головой качал, видя такое прилежание. А Алекша ничего не замечал и читал, читал. Особенно нравились сказы о древних героях, о битвах и великих завоеваниях. Алекша часами, не отрываясь, читал о державах прошлого. Но вот странность – нигде не сказано, почему все древние державы исчезли. Что стало причиной, непонятно. Алекша читал, перечитывал, но ничего не находил. Спрашивал ромейского учителя – мнется, что-то невнятно бормочет, словно боится чего. Надобно разбираться самому…