Александра Коллонтай — дипломат и куртизанка

Пожилой проводник с бакенбардами принял у пассажирки саквояж и помог ей взобраться на ступеньки.

   — Прошу вас, мадам, — сказал он, взглянув на билет, — вот ваше купе.

Пожелав даме спокойной ночи, проводник побрёл к себе. Когда щёлочка света за дверями служебного отделения исчезла, в коридор вышел юноша лет двадцати и жадно закурил дорогую папиросу. Дверь купе vis-a-vis слегка раздвинулась, и грудной женский голос тихо позвал: «Андрей!» Молодой человек вздрогнул.

   — Наташа! Слава Богу! Как я волновался, что ты не получишь моей телеграммы, — воскликнул он.

Дама в чёрном прижала палец к губам.

   — Тс-с, — зашептала она, — ты же разбудишь пассажиров, — и, кивнув головой, поманила его в своё купе.

Они сидели у окна, напротив друг друга, разделённые выдвижным вагонным столиком.

   — Ну вот мы опять вместе, — тихо произнесла Наташа, откинув вуаль.

На Андрея глядели добрые лучистые глаза стройной красивой женщины, которой на вид было не больше двадцати семи, и лишь неуловимый отпечаток жизненного опыта на её одухотворённом лице говорил о том, что женщине этой, возможно, больше тридцати.

   — Ты долго ждала поезда? — Андрей смотрел на Наташу робкими восторженными карими глазами.

   — Нет, только сорок минут, но поездка в Псков была довольно утомительной. Из Ревеля я выехала в шесть вечера.

   — Кто-нибудь провожал тебя?

   — Старший сын. Он приехал из Дерпта. В университете рождественские каникулы.

   — А муж?

   — Сейчас он находится где-то возле Огненной Земли. Крейсер «Анна Иоанновна» совершает кругосветное плавание. Командир не может оставить свой корабль, поэтому муж просил меня поехать в Берлин вместо него. Он так любил свою тётю Брунгильду. Она заменяла ему мать. И хотя я всегда недолюбливала её, я обязана выполнить просьбу мужа и побыть у постели умирающей.

   — Господи, дай этой несчастной дожить хотя бы до Крещения! — воскликнул Андрей, судорожно сморкаясь. — Она совсем одинока?

   — Да. Кроме слуг, никого в доме нет.

   — Даже не верится, что можно будет видеть тебя без этих нелепых встреч урывками, общаться с тобой не в письмах и телеграммах, а «живьём», глядя тебе в глаза.

   — Ты сам виноват в нелепости этих мимолётных встреч. Я всегда предлагала тебе останавливаться у нас. До сих пор не могу понять, почему ты избегаешь наш дом.

   — Ты же знаешь, что я в тебя влюблён.

   — Вот так всегда. Стоит только с интересным для тебя человеком завязать дружеские отношения, как оказывается, что он видит в тебе женщину.