Александра (СИ)

— Морс, это хорошо. В самый раз. Благодарствуем тебе, хозяюшка. — Улыбнулся ей русоволосый парень, по имени Илья. Его товарищ согласно кивнул. Настя начала опять краснеть. Она всё ещё испытывала страх перед этими двумя молодчиками. Особенно сильно перепугалась, когда увидела, как они скрутили её отца и нож к его горлу приставили. Но сейчас страх стал почему-то отпускать её, а на его место пришло любопытство. А как ещё? Они же из Корпуса. А какие только слухи про них не ходят по Москве?! И что витязи бесстрашные, вон как ворогов бьют, даже совсем ещё отроки безусые. И самое главное, они люди самой Царевны Александры, коей и Государь благоволит и Митрополит. И что благословение на ней Господне и покров Богородицы. А сейчас, даже не смотря на то, что она вдова, Государь в жёны её взять хочет, чего раньше никогда на Руси не было. А они эти двое ближники её. Каждый день видят Царевну. Сама Настёна видела царскую дочь только один раз, вернее обеих Царевен, в прошлом годе на реке Москве, когда они катались на… Обувку их странную коньками называют. Настенька тогда с подружками и в сопровождении батюшки ходила на Москву реку, на санках покататься. Вот там и увидела. Как они танцевали на льду. Она даже замерла от восхищения. Да там пол Москвы сбежалось посмотреть. И сама Царевна ничего не боится. На коне скачет с саблей. И воевать ворога ходит. Немцев латинян разбила, а потом крымчаков с турками одолела. Настя отошла в уголок и смотрела на этих двоих. И казалось девушке, что отблеск славы Царевны и на её людях есть. Значит и на них благословение Господне. А они пригожие. Особенно вон тот, русоволосый с голубыми ясными глазами…

— О чём договариваться будем, сержант Божен?

— О том, что делать с тобой дальше. Скажу сразу, весь долг твой выкуплен Корпусом. Это только одно из твоих долговых обязательств. Конечно, можно было бы тебя в долговую яму засунуть, да по миру пустить. Но жаль разбрасываться такими людьми, Андрей Игнатьевич. Ты же купец хваткий. Много стран и народов исходил. Много языков иноземных знаешь. Такие как ты, могут пользу не малую Корпусу и Руси Святой принести.

— И чем я могу пользу принести? Да и не такой уж я хваткий, как оказалось, раз сижу теперь в своём доме, что стал уже не моим. А у меня с дочерью за душой даже малой куны больше нет. А завтра мне и есть нечего будет.

— Ну на счёт куны малой и хлеба, это решаемо.

— Что я должен делать?

— Для начала поручения, что тебе давать будем. Либо я, либо Илья. Мы тебя, как говорит Царевна, курировать будем, сиречь вести, приглядывать за тобой, отвечать за тебя перед Царевной.

— Что за поручения?

— Разные. Узнать то-то и то-то, в той или иной стране-государстве. Ведь ты купец, вот и будешь с товаром ходить, как и прежде. Даже больше, чем прежде. И имя твоё доброе Корпус восстановить поможет. И товар будет. А если что случиться у тебя, особенно здесь на Руси, так и прикроет тебя. Корпус всегда заботиться о своих людях. Никого не забывает. Если пострадал он за интересы Корпуса, то обеспечит ему хорошую жизнь, коль увечным станет. А погибнет, о близких его позаботиться, о семье, о детях. Никто на улице и на паперти не окажется. И голодать не будет. Но если такой человек иудой становится, предателем, то Корпус и о таких не забывает. И преследовать их будет, пока не настигнет. От нас не сбежишь. Мы и на другом краю земли найдём. Найдём и накажем, жестоко и показательно. Но позор предательства не только на нём будет, но и на семье его. Ибо как сказано в писании, весь род, до седьмого колена. Ты понимаешь, что это такое?

— Понимаю. Не дай бог. — Андрей перекрестился.

— Вот и хорошо. Так что подумай, Андрей Игнатьевич. Что для тебя лучше, дать клятву верности Корпусу или остаться при своих. Пусть нищий и в долговой яме, зато ничего Корпусу не должен.

— А у меня есть выбор?

— Выбор есть всегда. — Ответил Божен. И Андрей ощутил, как взгляды этих двоих из благожелательных стали равнодушными и в них сверкнул холодный отблеск боевой стали. — Мы не в снежки играем и не на свистульках дудим. Как говорит Царевна, мы державу вояем.

Андрей опустил голову, думал. Потом поднял взгляд на Божена.

— Я согласен.

— Хорошо подумал, Андрей Игнатьевич? — Спросил его Илья. — Смотри, назад хода не будет.

— Подумал. Я должен что-то подписать? Кровью?

— Зачем кровью? — Оба сержанта смотрели на него удивлённо, потом усмехнулись. — И подписывать ничего не надо. Достаточно сказать присягу верности. Ты клянёшься, что будешь верен Корпусу? Верен до конца жизни, до последнего вздоха? И никогда не предашь? Не скажешь даже под пыткой слов, кои могут навредить Корпусу?

— Клянусь.

— Слово сказано, дядька Андрей. — Сказал Илья. — А слово не птица, как говорит Царевна, вылетело, не поймаешь и уже вписано в скрижали вечности. Оттуда его ничем не сотрёшь. Только если своей кровью и жизнью своих родных и близких. Помни об этом всегда.