Александра (СИ)

— Ты чего вцепилась в меня? Иди, получай корону свою!

— Я хочу с тобой поговорить. И я ещё не всё сказала! — Крикнула уже ему. Я, если честно, сама была на грани истерики. У меня побежали слезы. Прислуга, стража, бояре, что были там, дворяне служивые, мужчины и женщины находились в шоке и начали постепенно, вжимаясь в стены, практически на цыпочках, сваливать куда подальше. Такое они видели впервые. Великий Князь и Царевна Царьградская выясняли отношения. Полный трындец! И мало кому хотелось попасть под раздачу. Так как сам Василий был крут на расправу, так же и Царевна не страдала милосердием. Чего стоило только избиение князя Шуйского металлическим прутом.

— Если ты думаешь, что я предала тебя или хочу предать, то ты ошибаешься или меня хотят оклеветать в твоих глазах, очернить. Я лучше умру, чем сделаю это. Не веришь мне, отдай меня кату. И всё. Пусть он забьёт меня до смерти своей плетью.

— Ты с ума сошла, Александра! — Взревел он. — Умом совсем тронулась?

— Тогда что ты говоришь такое про меня? Я же для тебя стараюсь, для детей наших будущих стараюсь.

— Для детей?

— Для них, а для кого ещё? Прошу тебя пойдём назад, вернёмся в твою светлицу. Поговорим там. Не надо на виду у всех тут выяснять наши отношения. Прошу, Василий. — Вцепившись ему в руку, я не собиралась отпускать его. Меня вообще сейчас от него было не оторвать, даже башенным краном.

— Хорошо, пойдём поговорим. — Он резко направился назад. Я семенила за ним, продолжая держаться за его руку. Внутренняя стража, им сваливать было категорически запрещено, стояли бледные и делали вид, что их тут вообще нет, застыв изваяниями.

Когда Василий зашёл в свой кабинет, я отпустила его руку. Сказала страже и боярину Фёдору, чтобы они отошли от двери на десять шагов и не подслушивали.

— Ты чего распоряжаешься в моём тереме? — Недовольно сказал громким голосом Василий.

— Прости. Просто я не хочу, чтобы они, уши распустив, слушали, как мы с тобой говорим. Итак, сейчас сплетен будет целый воз и маленькая тележка.

Василий глянул на застывших стражников и боярина.

— Отойдите. — Велел уже сам Князь. Они словно ждали команду и моментально отбежали даже не на 10, а на все 20 шагов. Я закрыла дверь и задвинула засов.

— Ты что делаешь? — Спросил он.

— Буду исправлять нашу размолвку. — Кинулась к нему, он не успел среагировать, как я обхватила руками его шею, обнимая и впилась в его губы своими. Прижалась к нему. Целовала его неистово. Чуть он приоткрыл губы, мой язычок скользнул в его рот. Продолжая обнимать его одной рукой, второй стала гладить его волосы, пропуская их меж пальцев. Во мне нарастало возбуждение. Грудь сладко заныла, требуя грубых мужских рук, губ и поцелуев. Его ладони легли на мою талию. Он сам уже целовал меня. Потом одна его рука переместилась с моей талии на мою спину. Стоила мне чуть отпустить его губы, как он хрипло спросил:

— Саша, что ты делаешь?

— Хочу показать тебе, как я сильно тебя люблю.

— Но я могу не сдержаться. А ты сама просила не позорить тебя.

— Не сдерживайся. Не надо. И ты не опозоришь меня больше. Мы ведь с тобой итак муж и жена. Пусть не венчанные пока. Но это не важно. Мы обречены друг на друга. Я поняла это. И пусть мы друг от друга на тысячи верст, на многие дни пути, пусть мы в разных эпохах и между нами лежать столетия и даже тысячелетия. Но мы всё равно, обречены друг на друга. Обречены тосковать друг без друга и искать друг друга, как две половинки одного целого. Ты муж мой. Мой господин и моя любовь.

Я начала лихорадочно расстёгивать его кафтан. Василий потрясённо смотрел на меня. Расстегнув, я попыталась скинуть его с Князя. Он помог мне. Потом я так же расстегнула его пояс. Он упал на пол, лязгнув притороченным к нему кинжалом в богато украшенных ножнах. Он снял с меня шубку. Откинул её в сторону. Провёл рукой по моей голове сбрасывая диадему и сминая платок, освобождая мои волосы. Князь был возбуждён, сильно возбуждён, как и я сама. Возбуждённо дышал. Я отстранилась.

— Подожди, родной. Ты порвёшь на мне платье. Дай я сама. — Задрала подол до пояса. Увидела, как сверкнули его глаза просто бешеным вожделением и желание. Всё, Василия заклинило. И расклинить его можно было только хорошим сексом, чтобы он начал адекватно соображать. Сняла, глядя ему в глаза и улыбаясь, шелковые трусики. Положила их на стол. Он взглядом сопроводил их. Я скинула с его стола какие-то бумаги, книги, ещё что-то. Села на него раздвинув ноги и показывая себя всю, открывая своё самое сокровенное, на которое имеет право только мой супруг, жадному взгляду мужчины. Подол задран, ноги разведены. Протянула к нему руки.