Александра (СИ)

— Я рад, дети мои, что у вас гармония. Это правильно, ибо жена должна дополнять мужа своего во всём. Как и муж жену свою. Ибо сказано: «Посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает». Да не разлучитесь вы оба. Я с радостью обвенчаю вас. Ибо после венчания вашего, душа моя петь будет. Вы оба подходите друг к другу. Я надеюсь и верю, что наконец, державе русской будет дан наследник. — Теперь уже Василий сжал мои пальцы. Мне не оставалось ничего другого, как ответить ему.

— Хорошо, я согласен. Пусть Александра становится королевой Ливонии. И ты Великий Государь, дашь тоже своё согласие. Так надо, для державы твоей. Дщерь наша, обещай мне, что когда станешь королевой Ливонии, то допустишь православные церкви и монастыри на землях Ливонии.

— Обещаю, Владыко. — Он кивнул мне.

— Освещать твою корону буду я лично. Тем более, что понтифик не даст своей королевской буллы. Я в этом уверен. — Он засмеялся. — Что смотрите на меня, чадо мои? Зато с каким я наслаждением щёлкну по носу самого папу Римского!

Мы с Василием сидели, держась за руки, и улыбались Владыке. И тут я сделала новый ход.

— Государь и ты, Владыко. Ответе мне, до коли Русь будет ходить на поклон в Константинополь? Ладно, когда там были христианские государи. Но сейчас? Кланяться неверным?

— Что ты хочешь сказать. Александра? — Митрополит насупился. Василий тоже с удивлением смотрел на меня.

— Я считаю, что пора пришла обрести русской православной церкви свою самостоятельность. Болгары и сербы имеют своих патриархов. В Александрии свой патриарх. В Армении свой католикос. Все поместные церкви имеют своих патриархов. А Русь что? Не может иметь? Я считаю, что пора, мужчины. Москва, как третий Рим должна иметь своего патриарха. Главу русской православной церкви, Московского патриархат. И наш митрополит, Владыко, должен стать патриархом. Окормлять свою большую паству. И не от кого не зависеть.

Сказав это, я замолчала. Оба мужчины смотрели на меня широко раскрытыми глазами.

— Саша, ты хоть понимаешь, что сказала? — Задал мне, наконец, вопрос Василий.

— Понимаю, Великий Государь.

— И как ты себе это представляешь, Александра? — Тут же задал вопрос Митрополит. Я поняла по его глазам, что он заглотил наживку, как и Василий. Я улыбнулась. Это хорошо. Дальше дело техники!

— Надо заплатить Константинопольскому патриарху. Хорошо заплатить, но взамен потребовать патриархат. А если откажется, тогда обратиться в другие поместные православные церкви. В Сербскую, в Антиохию. К армянскому Католикосу, к грузинскому, Александрийскому патриарху. Им заплатить. Обосновать, что русской православной церкви необходим патриархат, так как Константинопольский, уже потерял своё значение, ибо находится под властью ислама, а значит во многом зависит от султана османов. А это не приемлемо для христианской церкви. Тем более, Константинопольский патриарх готов к унии с Римом. А уния с Римом на условиях Рима не приемлема. В конце концов, Владыко, разве у тебя нет там хороших пропагандистов?

— Чего нет?

— Людей, которые могут обосновать желание Москвы получить свой патриархат и свою каноническую церковь.

— Понятно. Такие люди есть.

— Вот. А мы с Государём поможем деньгами. Так ведь, Василий?

— Поможем. Ибо это богоугодное дело и престиж для Москвы. Не гоже это, чтобы Третий Рим кланялся неверным. Достаточно того, что перед ними пал второй Рим.

— Мне надо подумать, чадо мои. И помолится. И тебе Александра, дщерь наша тоже.

— А нельзя без этого, Владыко? Я и так молюсь. — Господи, опять стоять на коленях черт знает сколько и молится.

— Тебе нельзя. Поедешь со мной.

— Это почему? — Василий был явно не доволен.