Александра (СИ)

— Ну всем остальным ты профессионально впарила, что это кольцо хоббитов. И всё-таки, дашь померить?

— Да ради бога. Только оно с твоего пальчика соскочит. Большое.

— Да и фиг с ним. Пусть соскакивает. Сань, ты на коронацию туда поедешь?

— Конечно.

— Сань, я тоже хочу.

— Зачем?

— Сань, ну ты чего? Я только один раз видела коронацию и то по телеку, старую запись. Когда английская королева, эта бабулька, короновалась. А так в реале посмотрю. Сань, ну пожалуйста. Ну пожалуйста. — Ленка села на колени и сложила ладошки в молитвенном жесте.

— Лен, представь, обе принцессы окажутся за пределами Руси! Там мы менее защищены. А если попытаются убить или похитить?

— Ну ты же не позволишь этого сделать? Я что, зря тебе тротил делаю? Взорвёшь их бомбой какой-нибудь. Скажи, я сделаю.

— Блин, Лена! Какая боНба? — Я помолчала, глядя перед собой, перевернулась назад на спину. — Сейчас знаешь, что в Европах начнётся? Мало того, что мы и так шороху навели, а теперь вообще тараканье забегает, как наскипидаренное. Туда, в Ливонию в Венденский замок народу припрётся, мама не горюй. Все эти немецкие князья, курфюсты и прочие фюсты. Полетят, как мотыльки на огонь. Из Франции прибегут, сто процентов, особенно с Бургундии, из Италии прискачут. Поляки с литвинами нарисуются, это к бабке не ходи. Ну и из Рима от папы. Тоже сто процентов. Хорошо Джованно успела три дня назад инфу слить по тамплиерам. Ты бы видела его, глаза чуть на макушку не выскочили. Дала ему скопировать письмо. И он тут же слинял. В этот же день ускакал из Москвы. Летел так, словно его стая волков-людоедов преследовала. А в Ливонии тамплиеры сто процентов появятся. Я за себя не боюсь. Я за тебя, Ленка, боюсь. Здесь ты в полной безопасности. Тебя охраняют, как царицу Савскую, днём и ночью. Открою тебе секрет. Даже твою еду проверяют, не дай бог отравят.

— И как, кто-нибудь уже отравился?

— Нет, бог миловал.

— Сань, и всё же. Я хочу поприсутствовать на твоей коронации. Если меня не возьмёшь, я на тебя обижусь на всю оставшуюся жизнь. И тротил тебе больше делать не буду. А из каучука наделаю одних презервативов, тебе на зло.

— Зачем тебе столько резинок?

— А я рожать на фиг не буду больше. Тоже тебе на зло.

— Лен, что за детский сад, трусы на лямках?

— Сань, а если серьёзно, то прошу тебя, возьми меня с собой. Я и так никуда не выезжала. Сижу тут уже четыре года безвылазно.

— Ладно. Поехали. Надеюсь, всё обойдётся. Васька твой будет тебя караулить.

— Спасибо, Сань! — Ленка даже взвизгнула и кинулась ко мне целоваться. В этот момент открылась дверь и зашла свекровь. Мы быстро сели на задницы.

— Вы чего это делаете, девоньки?

— Это, матушка, Елена так проявляет радость и благодарит меня.

— За что?

— Просится на коронацию со мной в Ливонию.

— Этого ещё не хватало! С ума совсем сошли? Ладно одна едет туда к латинянам безбожным, так ещё и вторая!

— Матушка, она со мной поедет. Государь три тысячи кованной конницы даёт. Палатины все со мной пойдут. Половина Корпуса с пушками.

— Всё равно. Ляксандра, Елена! А как мы с Федей? А дети?

— Дети, матушка с вами останутся. В Ливонии им пока делать нечего. — Ответила я.

— Так, мы ещё поговорим об этом с Еленой. А теперь, что у вас за знаки такие?

— Руны, матушка. — Со вздохом ответила Ленка.

— Какие ещё руны? А ну показывайте.

Пришлось раздеваться. Евпраксия Гордеевна смотрела на руны и крестилась.

— Господи ты боже мой. Вам что их детьми ещё делали?

— Детьми, когда годик исполнялся, наносили. — Я спокойно смотрела на свекровь. То, что тату нанесены недавно, я этого не боялась. Покраснение и оттёк небольшой уже прошли. Плюс я мази Дарёнкины использовала. А они очень в этом деле помогали. Жила бы Дарёна в 21 веке, озолотилась бы.

— Елена, Вася то вернётся, говорят завтра уже, чего ему скажешь?

— А что я ему скажу? Скажу всё как есть. Разве от этого что-то изменилась? Я люблю Вашего сына, матушка. Он меня тоже. А то, что руны на мне, так разве это как-то может помешать нам с ним?

— Ну дай бог, дай бог. Пойдёмте поснедаем хоть.

— Сейчас, матушка. Только переоденусь в сарафан. — Сказала свекрови. Ленка тоже ушла к себе снимать парадные одежды прЫнцессы, как она называла наши наряды.

Нянька привела сына. Он сразу залез мне на руки. Хорошо успела снять платье. Походила с ним на руках.

— Рассказывай, боярыч, чем занимался?

— Игали с Андюшей. А потом нас катали на коне.

— Молодец. С Андрюшей надо играть, вы же братья.

— Мама, а я по Даше соскучийся.

— Я тоже, мой мальчик. Завтра мы с тобой поедем в Кремль. И проведём с Дашенькой весь день. И спать там останемся. Хочешь?

— Хочу.

Я унесла его в трапезную. Посадила на колени. Кормила его, и сама ела. Свекровь недовольно смотрела на меня и на внука.

— Ты почто со взрослыми за стол садишься, Вячеслав? Тебя что, не кормили?

— Бабушка, я хочу с мамой.

— С мамой он хочет. Вот дед-то не видит тебя, а то по заду розгами то получишь.

— Баба, мы деду не скажем.

Евпраксия Гордеевна удивлённо посмотрела на внука. Потом улыбнулась.

— Ах ты хитрец какой, ой хитрец. Это в кого же ты такой хитрый уродился, Славушка?

— В маму.