Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница

Размышляя таким образом, я увидел издалека яркий свет — это и была харчевня Мынжоалы, как ее называют по старинке, хотя хозяин умер лет пять тому назад и теперь харчевня принадлежит его жене. Молодец баба! Когда хозяйничал муж, харчевню чуть было не продали за долги. А теперь вдова не только выплатила все до копейки, но еще починила дворовые постройки, поставила каменную ограду, и люди поговаривают, что у нее завелись деньжонки. Одни думают, что она нашла клад; другие уверяют, что она занимается ворожбой. Однажды пытались забраться к ней воры. Начали ломать дверь. Один из них, самый здоровенный, не человек, а бык, поднял было топор, размахнулся и тут же замертво свалился на землю. Другой, его брат, хотел что-то крикнуть, но не смог шевельнуть языком — онемел. Грабителей было четверо. Мертвого взвалил на плечи его онемевший брат и хотел убежать со двора, чтобы похоронить где-нибудь подальше. Не успели грабители добраться до ворот, как вдруг хозяйка открывает окно и кричит: «Караул! Воры!» — и откуда ни возьмись появляется пристав с конными жандармами. Пристав спрашивает: «Кто такие?» Двое успели убежать; остался немой с трупом на плечах. Как тут произвести следствие? Кто поверит, что он действительно немой, а не притворяется? Долго его били, думали — заговорит, — все еря. С тех пор у воров пропала охота покушаться на харчевню Мынжоалы…

Припоминая все эти толки, я подъехал к харчевне. Во дворе стоило множество подвод. На одних свозили в долину лес, на других везли в горы кукурузу. Вечер был осенний, холодный. Возчики грелись у костров — это яркое пламя я и видел издали. Слуга взял моего коня и отвел на конюшню, чтобы накормить. Я вошел в корчму. Здесь было много народу, шум, гомон. Два заспанных цыгана, один со скрипкой, другой с кобзой, пиликали в углу.

Чувствуя, что проголодался и что холод пробирает меня до костей, я спросил мальчика за стойкой:

— А где хозяйка?

— На кухне.

— Там, должно быть, теплее, — сказал я и прошел на кухню.

На кухне чисто. Пахнет свежевыпеченным хлебом, не то что

в корчме, где воняет мокрой овчиной и дегтем. Хозяйка стоит у печки.

— Здравствуйте, госпожа Маргиола!

— Добро пожаловать, господин Фэникэ.

— Найдется у вас что-нибудь покушать?

— Для таких хороших господ — хоть в полночь.

И Маргиола тут же приказывает служанке накрыть на стол, потом указывает мне на буфетную стойку и говорит:

— Смотрите и выбирайте.

Я всегда считал, что госпожа Маргиола красивая, статная женщина. Но еще никогда она не казалась мне столь привлекательной, как в этот вечер, — а ведь я знал ее давно, еще с детства. Когда мы ездили с покойным батюшкой в город, мы всегда останавливались в харчевне Мынжоалы.

Был я молод, недурен собой и дерзок, пожалуй, скорее дерзок, чем недурен. Я подошел к Маргиоле и, как только она наклонилась к печи, обнял ее за талию и коснулся ее крепкой руки. Тут черт меня дернул ущипнуть ее.

— Вам что, делать нечего? — спрашивает Маргиола и смотрит на меня, скосив глаза.

— Красивые у вас глаза, госпожа Маргиола! — говорю я, чтобы загладить свою вину.

— Не льстите, скажите-ка лучше, чего вам подать.

— Дайте мне… дайте… то, что у вас есть.

— Ладно…

Я говорю со вздохом:

— Какие же у вас красивые глаза, госпожа Маргиола!

— А что, если это услышит ваш тесть?

— Какой тесть?.. Откуда у меня тесть?

— Напрасно вы думаете, что под шляпой вас никто не узнает… Разве вы не направляетесь к полковнику Иордаке, чтобы обручиться с его старшей дочерью?.. Не глядите на меня такими удивленными глазами… Проходите в комнату и садитесь за стол.

Много чистых и уютных комнат видел я на своем веку, но такой… Что за постель! Какие занавески! Какие стены! А потолок! Кругом все так и сияет молочной белизной — и абажур и вышивки.

В комнате тепло, как под крылышком у наседки. А запах айвы и яблок!

Прежде чем сесть за стол, я оглянулся, пытаясь определить, где восток, чтобы помолиться. Внимательно оглядел углы — ни одной иконы. Хозяйка заметила мой взгляд и говорит:

— Что вы ищете?

— Иконы. Где они у вас?

— Да ну их! Только клопы заводятся…

Опрятная женщина!.. Я сел за стол и перекрестился. Вдруг раздался страшный визг: по-видимому, я наступил на кота, который выскочил из-под стола и кинулся к двери. Хозяйка быстро открыла дверь, и кот выскользнул во двор. В это время ворвавшаяся в комнату холодная струя воздуха погасила лампу. Начинаем искать в потемках спички; я шарю в одном углу, хозяйка в другом — пока не столкнулись посреди комнаты. Я обнимаю ее и начинаю целовать. Она не то сопротивляется, не то отвечает на поцелуи. Лицо у нее пылает, рот влажный, возле ушей нежные завитки. Долго мы искали спички. Когда же наконец пришла служанка со свечой и едой на подносе, стекло лампы совсем остыло.

Превосходное угощение! Свежевыпеченный теплый хлеб, жареная утка с капустой, свиные колбаски, прекрасное старое вино и кофе по-турецки! Смех, веселые шутки… Спасибо хозяйке! После кофе она приказала служанке:

— Скажи-ка, чтобы подали бутылку выдержанного белого…