Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница

— Два французских вермута! — требует Янку и, вынув из кармана кошелек, показывает мне две монеты. — Это все, что у меня есть… Но даже и это мне выделила жена из своих маленьких сбережений…

Потом он меняет тему беседы.

— …Если бы господин Джеорджеску не был канальей, — говорит он, — я бы остался на старой службе и не подал бы в отставку… Но из-за каких-то мизерных трехсот лей жалованья в месяц, — к тому же это только говорится триста лей: на руки получаешь не больше двухсот пятидесяти шести лей и пятидесяти бань, — стало быть, из-за такой безделицы чтобы я терпел обиды, придирки и хамство начальства?! Возьмем еще по одной?.. Кельнер, еще два вермута!..

— Однако, братец ты мой, — пытаюсь я возразить, — в наше время… остаться без жалованья… это ведь трудновато.

— Трудно, нетрудно, но если у тебя есть характер, иначе нельзя… Возьмем еще по одной?.. Кельнер!..

— Спасибо, дружище. Хватит и двух…

— О нет!.. Разве ты не знаешь немецкую поговорку?..

— …Alle gute Dinge… — sind drei [142].

— Видишь!.. Кельнер, еще две рюмки!

— Но ведь уже поздно…

— Который час?

— Скоро восемь.

— Погоди еще минуту, сейчас придет моя жена…

Думая о другом, я спрашиваю:

— У тебя столько знакомых, и ты, вероятно, мог бы найти себе место?

— Скажу тебе по правде, мон шер, мне обещали дать рекомендацию в примэрию; если там окажется подходящее место, лей на семьсот — восемьсот в месяц, я соглашусь, если же нет, я не желаю больше терять свободу из-за пустяков. Нет, этого я больше не сделаю… Ну что ты вытаращил глаза на меня!

— Мой милый, я восхищаюсь тобой все больше и больше!

— Чтобы снова иметь дело с каким-нибудь прохвостом, вроде господина Джеорджеску? Нет, лучше остаться бедняком с чистой совестью!

«Какой молодец!» — подумал я с восхищением… и вдруг увидел, как у входа в кафе остановился извозчик и из пролетки выпорхнула элегантная дама и быстро направилась к двери. Это была очаровательная жена моего друга — мадам Аглае Веригопулу.

— Давно ты меня дожидаешься, мой петушок? — спросила она мужа, который галантно поцеловал белую перчатку, обтягивающую ее ручку.

— Всего несколько минут, милочка, — ответил муж, в то время как я, в свою очередь, тоже склонился к ее руке.

— Знаешь, мы завтра переезжаем.

— Куда? — спокойно спросил Янку, без тени удивления.

— А разве тебе это не все равно?.. Гостиная, четыре комнаты, ванная, кухня, комната для прислуги, погреб, все удобства, да к тому же еще отдельный дворик и сад.

— Сколько же это будет нам стоить?

— Две тысячи четыреста…

— Четыре взноса?

— Нет… я уже внесла за полгода вперед.

С этими словами мадам Веригопулу вынимает из сумочки кошелек, раскрывает его и показывает квитанцию.

— Контракт заключим после того, как переедем; я сняла квартиру на три года.

От удивления я невольно выпучил глаза.

— Почему ты так странно смотришь?.. — спросил меня Веригопулу.

— Нет… ничего… только, видишь ли… ты ведь говорил… а теперь…

— Эге! Если б не она с ее маленькими сбережениями!.. Представь себе, этим летом, когда мы были в Синае…

Но жена прервала его на полуслове:

— Вам хорошо разговаривать, а я голодна… Послушай, мой петушок, а ты для меня ничего не закажешь?

— Кельнер! Еще три рюмки.

— Мерси, — сказал я, — но только…

— Никаких разговоров… Разве ты не знаешь немецкую поговорку… Alle gute Dinge sind… vier [143].

В конце концов я поддался уговорам мадам Веригопулу и согласился поехать к ним обедать. Хотя речь шла о том, что я еду к ним à la fortune du pot (то есть удовольствуюсь тем, что есть в доме), мадам Веригопулу купила несколько сортов закуски и бутылку марсалы, уплатив за покупки из собственного кошелька.

Покончив с покупками, мы все вместе уселись в пролетку.

Было чудесно катить по асфальту в экипаже с мягкими рессорами на резиновых шинах. Мы опять остановились у бакалейной лавки, и так как время устриц еще не пришло, купили триста граммов черной икры.

— Трогай! — скомандовала мадам Веригопулу, обращаясь к извозчику. — Налево, направо… направо, налево!

Наконец приехали… Быстро выскочив из экипажа, мы протянули руки мадам Веригопулу, которая выпорхнула из него с грацией лани.

— Мерси! — Вслед за этим она обратилась к извозчику; — Приедешь ровно в одиннадцать!

Мы вошли в дом… Что за чудесный обед в симпатичном веселом обществе!.. Жаль только, что приятные минуты летят так быстро. Я и не заметил, как прошло целых три часа.

— Барыня, — доложила служанка, — извозчик уже здесь.

Оказывается, мадам Веригопулу немедленно должна навестить свою тетушку. Перед отъездом она вызывает своего петушка в другую комнату. И снова мы втроем усаживаемся в пролетку.

Мы с Янку сходим на Театральной площади, а мадам едет дальше.

— Выпьем по фужеру? — спрашивает Веригопулу.

— Мерси, мой друг; я не могу пить шампанское. У меня от него изжога…

— Тогда чего же?

— Пивка, что ли, выпить?..

— Ладно… я закажу шампанское… а ты спросишь пива. Мы входим в ресторан.

Уже время за полночь, когда Янку требует счет и бросает на мраморный столик бумажку в сто лей. У меня опять глаза на лоб.

— Видишь ли, мон шер… — говорит он, — если бы не маленькие сбережения моей жены…

1900