Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая

Въезжая в Инеу, Гицэ изменился в лице. Ему было тяжело, что именно теперь, после всего случившегося ночью в доме арендатора, люди видят его в повозке рядом с жандармом. Если бы хоть можно было бы утешить себя мыслью, что рано или поздно он сумеет доказать свою невиновность и осрамит всех, кто сейчас осуждает его, кто выходит за ворота и злорадствует, видя, что он попал в тяжелое положение. Но такое утешение было для него давно потеряно.

Они въехали во двор жандармской казармы.

Пока слуги распрягали лошадей, кругом начал собираться народ. Всем хотелось знать, что случилось. Толпа все увеличивалась, и Гицэ чувствовал, что у него на глаза навертываются слезы.

— Я хотел бы поговорить с тобой, — сказал он Пинте.

Пинтя, едва проронивший за всю дорогу от Счастливой мельницы до казармы несколько слов, пристально взглянул на него.

— Этого еще недоставало! — проворчал он, когда слуги отошли в сторону. — Только и не хватает, чтобы кто-нибудь видел, как мы шепчемся. Не падай духом и положись на меня.

Тяжело, очень тяжело, когда хочешь сказать слово, идущее от самого сердца, и не можешь этого сделать. Но еще тяжелев сознавать, что только это слово и может прогнать темные мысли, таящиеся в душе человека, к которому тебя влечет. Таково было состояние Гицэ, когда он смотрел вслед удаляющемуся Пинте. Стремясь избавиться от взглядов собравшихся у ворот людей, он, скорее инстинктивно, чем умышленно, отошел в сторону и остановился возле казармы — длинного старого здания с высокой крышей, стоявшего на правой стороне двора, окруженного неоштукатуренными стенами.

«Да, — подумал он немного погодя. — Бездушный я человек; не следовало мне ехать, не сказав ей, по какому делу я еду, и не узнав, что она хочет мне сказать».

Пока Гицэ стоял у стены казармы, Пинтя начал действовать: прежде всего он отвел к комиссару Лае. Комиссар был высокий сухопарый мужчина с длинными закрученными усами, нервный и резкий в обращении.

Бедный Лае не понимал, что происходит, но ему стоило только раз посмотреть в лицо хозяина, чтобы почувствовать какую-то опасность. Когда он предстал перед комиссаром, на него напала дрожь, и он стал уверять, что ничего не знает, так как работает на конюшне и с вечера всегда рано ложится спать. Его замешательство только подкрепило подозрения комиссара, который решил взяться за него построже. Слуга, у которого замирало сердце от страха, показал, что однажды в воскресенье Лика Сэмэдэу приехал на Счастливую мельницу с двумя товарищами и пинком разбудили его; что хозяйка вскоре после этого послала его к попу в Фундурени, но он туда не пошел, а спрятался в роще. Кроме того, несколько дней спустя, идя вверх по долине, чтобы пригнать коров с поля, он встретился с Ликэ и Рэуцем, которые принялись колотить его, грозя переломать все кости, если он осмелится их подстерегать. С тех пор он стал избегать Ликэ и его людей, которые, впрочем, никогда ни о чем его не спрашивали и которым он никогда ничего не говорил.

Услыхав все это, Пинтя нахмурился. Он хорошо знал Ликэ и понимал, что тот недаром приезжал в то воскресенье на Счастливую мельницу.

Комиссар же, как человек горячего нрава, был совершенно убежден, что напал на следы фактов, до сих пор неизвестных. Он вызвал к себе Марца и в первую очередь начал спрашивать его мнение об этом. Марц вошел в комнату спокойно — он ничего не слышал о том, что произошло в воскресенье. Однако из его показаний комиссар узнал, что у Гицэ есть проволочное кольцо с нанизанными на нем метками, которыми Ликэ отмечает свои стада, и что Гицэ часто принимает от Ликэ свиней. Узнал он также, что в этот понедельник Ликэ, Рэуц, Бузэ Руптэ, Сэилэ Боарул и Гицэ сидели в корчме и шепотом разговаривали об арендаторе; что в сумерках Бузэ Руптэ и Сэилэ отправились в Инеу, Рэуц пошел по долине в лес, а Ликэ остался до утра в корчме.

Позднее, около полуночи, подняли лай собаки, и он, Марц, выйдя во двор, увидел там мужчину и женщину. На его оклик: «Кто идет?» — Рэуц ответил: «Добрые люди». А на заре Марц снова проснулся, так как опять залаяли собаки. Он вышел во двор во второй раз и увидел, как Рэуц уходил с женщиной.

Теперь Пинтя знал достаточно. Сначала он смутился: выходит, что Гицэ в какой-то степени был сообщником Ликэ — хранил у себя клейма его стад, принимал от него подарки, был в оговоре с Сэилэ и Бузэ Руптэ, которые, как видно, отправились в Инеу с целью ограбить арендатора. Комиссару хотелось, чтобы при допросе присутствовал хоть кто-нибудь посторонний, чтобы похвалиться: вот, мол, не прошло и двадцати четырех часов, а я уже успел напасть на следы злоумышленников! Но Пинтя был человек медлительный и никогда не торопился; тем более он не спешил делать выводы именно теперь, когда речь шла о таких вещах, поверить которым он не мог. Он считал Гицэ человеком честным, враждебно настроенным к Ликэ, и даже теперь, после того что узнал, готов был поручиться за Гицэ головой.