Александрийское звено

Он уже размышлял над этим. Его внимание было приковано к прямоугольной полосе пола, ведущей к вогнутой стене позади алтарного престола, над которым был установлен полусферический купол, так называемый бочарный свод или алтарная сень. По трем сторонам алтаря симметрично возвышались ионические и коринфские колонны, образуя каменные ниши, в которых располагались королевские гробницы. Стены алтарного пространства были украшены пятью фресками. Все было задумано так, чтобы привлечь взгляд прихожанина к величественной барочной дарохранительнице, установленной на главном престоле.

Протолкавшись через толпу слоняющихся по церкви туристов, Малоун подошел к дальнему концу народного алтаря. Вход в алтарь был перекрыт толстыми бархатными канатами, установленная рядом табличка сообщала, что дарохранительница, сделанная из чистого серебра, создана в период между 1674 и 1678 годами ювелиром Жуаном ди Созой. Даже с расстояния в пятьдесят футов серебряный сосуд с богатым орнаментом поражал воображение.

Малоун повернулся и посмотрел назад, через неф, мимо колонн и рядов скамей для прихожан. Его взгляд был направлен на нижний клирос, под которым они прошли, войдя в церковь.

А затем он увидел то, что искал. Оно находилось на верхнем клиросе, позади толстой каменной балюстрады. Со стены, с высоты в пятьдесят футов, на него смотрел огромный глаз — круглое окно диаметром в десять или даже больше футов. Посередине окна сверкали вертикальные стойки и ажурные витражные переплеты. Ребра свода изогнутой тропинкой тянулись к окну и растворялись в его сиянии — ослепительном, как свет театрального софита, и заливающем все внутреннее пространство церкви.

Архитектурный элемент, типичный для многих церквей Средневековья и названный по его форме.

Окно-роза. Оно выходило на запад. И в конце дня сияло, словно солнце.

Но и это еще было не все.

Посередине балюстрады верхнего клироса высился большой крест. Малоун шагнул вперед и увидел, что крест стоит прямо напротив окна. Сияющие солнечные лучи омывали его и текли в неф.

«Где заходящая звезда находит розу, пронзает деревянный крест и превращает серебро в золото».

Похоже, они нашли это место.

47

Вена, 16.30

Торвальдсен восхищался парком Херманна — фантастической феерией цветов, струящейся воды и мрамора, чудом, созданным неустанным трудом нескольких поколений. Тенистые тропинки тянулись от шато к поросшим травой лужайкам, вдоль выложенных кирпичом дорожек стояли статуи, негромко шелестели прохладные струи фонтанов. То там, то здесь чувствовалось, что влияние французской школы ландшафтного дизайна пасует перед явной тягой к итальянскому стилю.

— Кто те люди, которые владели этим поместьем? — спросил Гари.

— Семейство Херманнов обосновалось в Австрии очень давно, как и многие семьи в Дании. Они весьма богаты и влиятельны.

— Хозяин дома — ваш друг?

Учитывая имевшиеся у Торвальдсена подозрения, это был интересный вопрос.

— Еще несколько дней назад я считал его другом, но теперь уже не уверен в этом.

Ему нравилась любознательность мальчика. Он знал историю с отцовством Гари. Когда после прошлогоднего летнего визита Гари в Данию Малоун отвез мальчика домой, вернувшись из Америки, он рассказал Торвальдсену то, что услышал от Пэм. Познакомившись с ней совсем недавно, датчанин сделал вид, что ему ничего не известно. Пэм Малоун была взвинчена и находилась на грани нервного срыва, и именно поэтому он велел Джесперу дежурить за дверью отведенной ей комнаты. К счастью, женщине все же удалось взять себя в руки и немного успокоиться. Сейчас она должна была находиться на пути в Джорджию, однако человек, позвонивший ему из Тель-Авива, ясно сказал: «Похоже в эту минуту Малоун и его экс-супруга направляются в Лиссабон».

Что же происходит? Какого лешего их туда понесло? И где Когти Орла?

— Мы приехали сюда, чтобы помочь твоему отцу, — сказал он Гари.

— Папа ничего не говорил о том, что нам предстоит эта поездка. Он велел мне оставаться на месте и соблюдать осторожность.

— Но он также велел тебе делать то, что я говорю, не так ли?

— В таком случае, когда он начнет на меня орать, принимайте огонь на себя.

Датчанин улыбнулся.

— С удовольствием.

— Вы когда-нибудь видели, как убивают людей?

Старик знал: воспоминания о событиях, свидетелем которых Гари стал во вторник, не дают ему покоя, хотя он и вел себя с мужеством взрослого человека.

— Да, несколько раз.

— Папа застрелил того человека. Но знаете, мне наплевать.

Бравада мальчика заставила Торвальдсена покачать головой.

— Осторожнее, Гари! Привыкнуть к убийству — непозволительно, пусть даже его жертва в полной мере заслуживает смерти.

— Я не в том смысле. Просто он был плохим человеком. Он грозился убить маму.

Они прошли мимо мраморной колонны, на которой стояла скульптура Дианы. Легкий ветерок шевелил ветви деревьев, и на траве танцевали их тени.

— Твой отец сделал то, что должен был сделать. Ему это было вовсе не по душе, но другого выхода не оставалось.

— И я бы на его месте поступил так же.