Алексей Яковлев

На толь, Аглая, я пленилсяТвоей небесной красотой,Чтоб вечно мучился, крушился,Снедаясь лютою тоской?..На толь свободу я оставил,Чтобы, вздыхая, слезы лить?Меня злой рок любить заставил,Тебе — претит меня любить.Претит, и, к моему страданью,Тебя с любезным сочеталИ страсти вашей к увенчанью

Залог супружества вам дал.Я часто вижу, ты лобзаешьМалютку милую свою;Увы, Аглая, ты не знаешь,Что тем терзаешь грудь мою…

Многие стихотворения Яковлева сопровождает одна и та же мысль:

О, как счастлив тот супруг,У кого супруга — друг!

В них он мечтает быть —

Полезным миру гражданином,Супругом верным и отцом…

Осуждает того, кто нарушает библейские заповеди «не укради» и «не прелюбодействуй»:

Пути его — пути неправы,Дела его — дела лукавы;Он в свете любит лишь себя:За мнимым счастием несется,Приобрести его печется,И ближних и себя губя.

Сокрушается о судьбе тех,

Кому честь, совесть не препонаДля насыщения страстей!..

А сам все более и более упорно стремится, как и его неистовые герои, к порушению семейной добродетели. Будучи не в силах противостоять жадному желанию «насыщения страстен», он безотчетно несется за «мнимым счастьем». И в конце концов добивается своего, о чем и сообщает с упоением в единственном из его лирического цикла мажорно звучащем стихотворении «Счастливый день».

…Вся природа улыбнисяВ сей приятный сердцу день,Вкруг меня все веселися,Я отгнал печали тень!День, мне в жизни незабвенный,Будь навеки мною чтим;От Аглаи я бесценнойСлышал слово: ты любим!!Слово милое! твердися,Представляй в уме моем,Как устами мы слилися

И взаимным бытием.

«Последние два стиха, — комментировал это стихотворение Рафаил Зотов, — даже нескромны… Но тот, кто не шутя жертвовал своей жизнью, чтобы смягчить предмет своей страсти, заслуживал, может быть, свой счастливый день…»

«Счастливый день» не принес обоим долгой радости. Забегая вперед, следует сказать, что за ним последовали неизбежная в подобных случаях огласка, разрыв с семейством Каратыгиных, беспрестанные мысли о смерти, нашедшие свое выражение и в уже цитированном последнем из известных, посвященном Каратыгиной, стихотворении Яковлева:

Прилети, голубка нежная,Взяв птенцов с собой любимейших…Прилети и на терновник сядь,Что скрывать мой будет хладный прах!Поворкуй, моя любезная,Над могилою забытоюВ память друга песнь унылую!

Но оно было написано, как уже упоминалось, значительно позже. Нам же предстоит возвратиться, дабы не прервать биографическую канву, на восемь лет назад — в 1802 год, год наиболее тесных отношений Яковлева и Каратыгиной (о чем свидетельствует и приведенное ниже письмо, в котором Александра Дмитриевна упоминается как человек ему близкий).

ПОД КОМАНДИРОВ ЯРМОМ ЛИХИХ