Вадим Телицын

Алексей Косыгин. «Второй» среди «первых», «первый» среди «вторых»

Научный консультант серии «Страницы советской и российской истории» А. К. Сорокин

Ведущий редактор Е. Д. Щепалова

Редактор И. Д. Кантемирова

Верстка Т. Т. Богданова

Корректор Т. Я. Кокорева

* * *

От автора

«С

толыпин Советского Союза», «советский Дэн Сяопин», «последний советский реформатор», «просвещенный волюнтарист эпохи государственно-бюрократического социализма». Последнее определение дано известным идеологом горбачевской «перестройки» Г. Х. Поповым. Есть и совсем уже фантастические версии — «чудом спасшийся сын последнего русского императора Николая II Алексей». И это все об одном человеке.

На самом деле наш герой — уроженец петербургской окраины, сын простого рабочего одного из питерских заводов; вроде ничего особенного, из ряда вон выходящего. А притом — жизнь человека, вознесенного эпохой на самый верх. Замечательный пример того, как эпоха «делала» личности и как личности «делали» эпоху.

Об Алексее Николаевиче Косыгине много написано, но, конечно же, далеко не все сказано.

В 1960–1970-х годах не было в Советском Союзе человека, который не знал бы, кто он и что он — Косыгин. В кремлевских кабинетах, в коридорах министерств и ведомств, в студенческих аудиториях, в научных лабораториях и институтских «курилках», на кухнях обсуждали и спорили о его экономической реформе. Мало кто ведал тогда, что сподвигло его начать реформу, какие соображения к ней подвели. И уж точно никто не представлял, что «шел» Алексей Николаевич к ней если не всю жизнь, то большую ее часть, чтобы в 60-летнем возрасте наконец решиться.

Еще меньше нам известно о Косыгине — дипломате, которому приходилось решать — и успешно — сложнейшие задачи, выдвигаемые временем и внешнеполитической обстановкой в очень неспокойные 1960–1970-е годы…

В чем же «явление» Косыгина — «последнего советского реформатора», «государственника» в полном объеме этого определения? И стоит ли вообще говорить в данном случае о феномене? Понять его можно, лишь изучив те периоды его жизни, которые до сих пор лежали вне поля зрения исследователей, слишком уж много в них неясного и даже необъяснимого. Нам предстоит разобраться в источниках и событиях, которые определяли направление и вели Алексея Николаевича на жизненном пути: семья, армия, учеба, работа по профессии… Разобраться в векторах его эволюции как государственного деятеля, ступенях его карьеры, его окружении — служебном и домашнем, взаимоотношениях с «сильными мира сего», особом его складе ума.

Одними архивами и воспоминаниями в данном случае не обойтись. Многое нам предстоит прочесть «между строк» официальных докладов и сообщений, мемуаров, газет, журналов и писем. Но и этого мало. Нам пришлось, что называется, реконструировать ряд событий, благодаря чему в книге появились диалоги, монологи, которых, быть может, не было, но воссоздание последних выстраивается сугубо на документальном материале.

В итоге мы можем говорить о беллетризированной биографии.

Беллетризированная биография — это между беллетристикой и научной популяризацией истории жизни и деятельности той или иной личности, критерием выбора которой выступает как ее уникальность, так и значительность для страны.

Благодаря выбранному жанру нам предстоит еще раз пройтись по основным вехам жизни Алексея Николаевича Косыгина, дабы высветить то, что ускользало — вольно или невольно — от его биографов.

В чем новизна нашей книги, наших подходов и гипотез, обобщений и выводов?

Мы ставили перед собой цель понять, почему Косыгин всегда оставался — официально — «вторым», то есть занимал «вторые» (председатель Совета министров), а то и «третьи» (руководитель различных министерств и ведомств) высшие государственные посты. Но — среди этих «вторых» и «третьих» лиц он считался «первым»; но — с ним считались и «первые» лица государства, даже недолюбливая его. Чем объяснить его подобное положение «вечного второго»?

Попытаемся разобраться…

Чтобы понять, нам придется ответить на главные вопросы. Их всего семь:

Откуда — социальное происхождение, образование?

Как — как складывалось начало карьеры?

Почему — почему был сторонником экономики мобилизационного типа?

Зачем — зачем понадобилось что-то менять после полного погружения в экономические проблемы?

Когда — когда пришло осмысление необходимости реформы?

Что — что реформировать и каким образом?