Алексей Справедливый

В другом подвале, в аналогичной ситуации, коротышка с выпученными глазами клялся всеми светлыми демонами, что вообще ни сном ни духом не ведал о личности хозяина, а только польстился на внешнее богатство особняка. За что ему эти самые выпученные глаза украсили отменными синяками. Вдобавок рассерчавшие дознаватели рассекли Зиновию губу, разбили подбородок и желчно посоветовали собирать вещички на каторгу. Потому как через два дня будет судебное заседание и судья вряд ли пожалеет преступника за его детский рост.

В итоге в свою камеру два новых товарища вернулись в весьма жалком, если не сказать плачевном, состоянии. Да еще и в спину им неслись шуточки других заключенных:

– Ну вот, теперь вам демоны не страшны, они одного вашего вида сразу испугаются!

– И жалобу подать на следователей не сможете: те с чистой совестью ваш очаровательный вид спишут на коллег из демонического мира!

Зиновий постарался хорошенько рассмотреть насмешников и, когда его закрыли в камере, выкрикнул в проход их клички и добавил:

– Мне скоро на каторгу отправляться, но я уже завтра перед комендантом на колени встану и буду просить только об одном: пусть он вас обязательно в нашу камеру переведет. Тогда вы быстро научитесь жалости и состраданию к товарищам по несчастью.

Затем помог Алексею снять арестантскую куртку и присвистнул:

– У-у-у, как они тебя разукрасили!

Алексей тяжко вздохнул:

– Лучше бы мне тоже морду набили.

– Ну не скажи. – Коротышка сплюнул кровь в проход перед камерами. – Меня вон чуть зрения не лишили, а до утра наверняка глаза распухнут так, что и щелочек не останется.

– Да это ерунда! Ведь от себя ты наших гостей все равно отзеркалишь. А мне что делать? Хоть бы мазь какую-то обезболивающую дали…

– Как же! Дадут они… Потом догонят и еще добавят!

– Что делать-то будем?

Зиновий развел руками:

– Придется терпеть или шуточки этих диких идиотов, или боль.

– Слушай, – после некоторого раздумья оживился Алексей, – а давай я попробую на тебя лечь.

– Да ты что! Смерти моей хочешь? – зафыркал коротышка. – Под твоей тушей я через десять минут остывать начну! И придумает такое…

– Что тут страшного? – не сдавался иномирец, вздрагивая от одних только воспоминаний о демонических «шуточках». – Я ведь буду на коленках и локтях над тобой стоять. Это раз. И сразу врублю эманацию удовольствия. Так что тебе ничего не грозит.

Коротышка ожесточенно почесал затылок, покривил распухшую физиономию и протянул:

– Ладно, попробуем…

Так они и провели всю ночь. Лишь только варьеги начинали свои издевательства, Алексей нависал над тщедушной фигуркой сокамерника и проводил в таком положении с четверть часа. Потом эманировал с полчаса, лежа на боку, потому что в это время демоны их не трогали. А потом еще минут пятнадцать все наслаждались полным покоем. После этого одичавшие представители демонического мира вновь приступали к забавам, а отдыхающему от эманации иномирцу приходилось прижиматься к зеркальщику.

Именно в таком пикантном положении их и увидел особо дотошный охранник. Его коллеги вообще редко когда проводили положенный ежечасный осмотр камер, а если и делали это раз в ночь, то никогда не доходили до конца коридора. А этот был слишком сознательный оттого, что как раз прочитал книгу о побеге целой группы заключенных, которые прорыли из своих камер подземный ход. Трудно было представить, как в здешних условиях можно было бы пробить ложками скальную породу, но важна была сама мысль о возможном побеге.

Поэтому охранник не поленился дойти по длинному коридору до крайней камеры и заглянуть туда. При виде прижавшихся друг к другу зэков он воскликнул:

– Надо же! Что же ты, такой громила, издеваешься над таким маленьким? Так сильно по женщине соскучился?

Алексей тут же скатился на пол и возразил:

– Что ты мелешь? Посмотри, мы ведь полностью одеты.

– Ха! А то я вас не знаю, – продолжал издеваться охранник во всеуслышание. – С вас станется и в одежде чем угодно заниматься.

Все. Этого хватило для того, чтобы весь следующий день Зиновий Карралеро огрызался в ответ на сальные предложения и шутки других заключенных, а иномирец на прогулках то и дело вступал в потасовки. Как сноровисто он ни дубасил кулачищами своих противников и наглых провокаторов, все равно сам к вечеру был изрядно избит. И хорошо еще, что их обоих комендант запретил выпускать на вечернюю прогулку. Ведь озверевшие уголовники пообещали их продырявить. Комендант заявил на прощание:

– Все, смутьяны, кончились ваши дни безделья! Завтра суд, и сразу отправляем на каторжные работы. Вот там свою удаль и покажете.

Оставшись вдвоем, оба товарища со стонами уселись на нары, одновременно вздохнули, полюбовались друг на друга и печально засмеялись.

– Ну ты и красавчик! – сказал Зиновий.

– Да и тебе – только под венец! – заметил Алексей.

– Теперь уж точно демоны нас испугаются.

– Еще бы! – поморщился Алексей. – С такими личиками только в фильмах ужасов сниматься.

Разумеется, коротышка не понял:

– Где сниматься?

– Нечто наподобие театра, когда актеры гримируются и играют роль вот таких, как мы.

– Да уж, сегодня мы на гриме могли бы сэкономить…