Аленький цветочек

Но все оказалось не так просто. Почти месяц ночью, Али пробираемся по широкой мраморной лестнице на небольшую террасу, где она ждала его. Их встречи происходят только в прозрачном, мертвенном свете ночной красавицы. Сколько бы она не старалась увидеть его днем, хотя бы издали или случайно столкнуться с ним, все было тщетно. Неужели он намеренно избегает ее? Может, с его стороны это и вовсе не любовь? Каково ее место в его жизни? Сомнения мучили Настю. Но все грустные и тревожные мысли мгновенно улетучивались из ее головки под мощным ураганом безумной страсти…

Как-то днем, Ибрагим пригласил ее зайти в рабочий кабинет. Опять какая-то бухгалтерия, не могут обойтись без меня! Раздосадовано, думала Настя, заходя в кабинет, и неприятно удивилась. В комнате, кроме Ибрагима находились Исмаил и старый Карим. Мужчины были хмуры, сосредоточенно перебирали четки.

— Госпожа! Мы свято чтим память нашего дорогого хозяина-Сулеймана. Мы приняли вас потому, что он так пожелал! Вы были его женой, и мы стараемся служить вам, как бы служили ему. Но мы живем по своим законам, а вы свободная европейская женщина, молодая и красивая. Мы также будем преданно работать и на вашего мужа, европейца, если он будет столь же справедлив, как и незабвенный Сулейман.

— Вы… Вы… желаете, чтобы я вышла замуж? Господи, ну что за чушь пришла вам в голову?..

— Госпожа! Выслушайте, пожалуйста! То, что я скажу дальше, вам будет менее приятно, — Ибрагим говорил жестко, в его словах не было обыкновенной почтительности, — вы знаете, что ваше поведение… Что ваша связь, греховная связь с моим сыном бросает тень на всю нашу семью. Если о ней узнают в поселке, то мы будем посмешищем не только здесь. Ни одна порядочная семья не породнится с нами никогда! А кроме Али у нас еще есть дети! Дочери, сыновья! Внуки!

— Но… но… Мы любим друг друга, — слезы градом катились из глаз ошеломленной Анастасии, — мы любим!..

— Допустим это так, в этом случае, вы можете выйти замуж за Али. Однако вам, госпожа, прийдется принять нашу религию. Стать такой как мы, принять наш образ жизни, что по-моему вам не совсем по вкусу. Но так ли сильна ваша любовь, госпожа?

Вот оно, вот то, чего она боялась, не признаваясь себе в этом! Религия! Вековечные предрассудки ограниченных людей! Пусть трудолюбивых, пусть честных, пусть самых-самых… Но тиски религии крепко удерживают их волю, руководят их чувствами, поступками, всем образом жизни. Чтобы любить и быть любимой ей нужно всего лишь самая малость, позволить им впихнуть себя в эти тиски. Ну нет! Она не позволит. Никто не имеет права!

— Подумайте, госпожа, мы не просим за себя, мы беспокоимся о духовной чистоте наших детей!

В бессильной ярости, вся дрожа, Анастасия промолвила, боясь сорваться на предательский крик:

— Хорошо… Я подумаю… А теперь оставьте меня… И еще, мне хотелось, чтобы вы поняли — мы любим друг друга! — последние слова она выкрикнула им вслед.

Задержавшись, Карим подкатил к ней свое кресло.

— Анастасия, ты с тринадцати лет росла на моих глазах. Я очень хорошо относился к тебе, хотя и не одобрял бездумной выходки Сулеймана. Не одобрил я и его любви к тебе, которая сгубила его, не плачь, это правда! Ради Аллаха! Нет, ты же не веришь… Ради самого Али, оставь его, не губи! Это мой самый любимый внук! Прошу тебя! У тебя тоже есть дети! Прошу! Если бы я мог, я опустился бы перед тобой на колени… Не губи Али, — старик рыдал, припав к ее руке. Плакала и Настя.

— Хорошо, дорогой Карим, ну что я вам всем сделала? Почему вы меня так не любите? Ну не могу я быть мусульманской женщиной.

Она еле дождалась ночи. Боялась, а вдруг Али не прийдет! Но он пришел. Всю горечь и обиду она выплеснула на любимого мужчину. Как фурия она металась по спальне, выкрикивая все, что накопилось.

— Почему? Почему такая ненависть ко мне? Я не навязывалась им! Никому, никогда не ставила условий, не диктовала свои правила! Они жили своей, а я своей жизнью. Да! Я полюбила Сулеймана, но видит ваш Аллах, если он не полюбил меня, я бы никогда, понимаешь никогда! Я бы не навязывалась ему! Почему? Ответь мне, почему я должна принять Ислам, а не ты Христианство! Только потому, что я женщина, а значит второй сорт?

— Но, я, я приму твою религию, если ты не хочешь… Только меня проклянут…

— Вот, вот! Проклянут! А я не хочу этого! Ну, что нам делать? Али, любимый! Неужели нам не суждено быть вместе? Почему ваши мужчины могут иметь несколько жен и кроме того наложниц, и это не грех? А мы двое не можем любить открыто! Ты трус! Ты не любишь меня! Пусть тебя женят на ком угодно, хоть на старой ослице! Почему я должна страдать и выслушивать оскорбления! Али! Ну, что же ты молчишь? Ты боишься разрыва с семьей, с папочкой и мамочкой? Ты боишься нарушить заповеди Корана, прогневить своего Аллаха? — она в ярости колотила его в мускулистую грудь кулачками.