Аленкин Астероид

Я и рта не успела раскрыть, как операторы вышли в эфир:

— Наши телекамеры установлены в квартире племянницы героя Алены Ковалевой, имеющей оун-контакт с Исмаилом Улаевым. Мы начинаем репортаж с традиционного вопроса: как вы себя чувствуете?

Я хотела ответить «нормально», но спохватилась, что вопрос не ко мне обращен. А дядя Исмаил — вот ведь только что морщился, от того что зябли ноги, — сразу заулыбался, будто узнал в операторе близкого друга:

— Спасибо. Отлично.

— Вы не могли бы объяснить, о чем вы подумали, бросаясь в пространственный провал?

— Да по правде сказать, ни о чем. — Дядя Исмаил нерешительно погладил себя ладонью по шлему: у него привычка лохматить в задумчивости волосы, если, конечно, шлем не мешает. — Когда камни выдавились и проглянули Ганимед с Церерой, я догадался, что Свертка прошла через Пояс Астероидов. А там возле Цереры племяшкин астероид летает, к восьмилетию ей подаренный. Я и подумал: втянет его в Провал и через ТФ-контур в какую-нибудь немыслимчю даль выбросит — в чужое созвездие. Жалко мне подарка стало, я и кинулся его вырччать. По пути уж как-то за «Гало» испугался…

Ну, дядя Исмаил! Все бы ему шутки шутить, даже в такую минуту. Он же подвиг совершил! Сам-то, правда говорил недавно: «В космосе, Олененок, не до подвигов. Там работать надо. Да так, чтоб дело шло без сучка без задоринки: слаженно, точно. А подвиг — это состояние экстремальное, чрезвычайное то есть… Скажем, когда стрясется что-нибудь непредвиденное: или ошибется кто, или бедствие нагрянет стихийное…» Но разговоры разговорами, а сам каков! Герой дядя Исмаил, да и только!

— Неужели и о личной безопасности не подумали? — допытывался оператор.

— Не успел как-то… Подумал бы — ни за что не полетел!

Ишь как для телезрителей старается!

— Что, на ваш взгляд, произошло при запуске?

— Кто ж его разберет? — по своему обыкновению, дядя Исмаил прикинулся простачком. — Вам бы надо с учеными потолковать.

— Наверняка и у вас есть предположения!

— Если разрешите, я своими поделюсь!

Экран мигнул, и в кадр неторопливо вплыл Читтамахья, Главный ТФ-конструктор. Он только теперь вынул изо рта обломок чубука, улыбнулся, показав белые-пребелые зубы на смуглом лице:

— Привет, Исмаил. Получили сигнал с «Гало»: «Свертка пройдена. Пытаемся определиться. Горбачев». Так что у Виктора порядок. Благодаря тебе…

— Да ну, вы уж скажете! — Дядя Исмаил даже смутился.

Читтамахья не стал спорить. Он рассказал телезрителям, что электронные машины успели рассчитать силу отдачи при Свертке. В лабораторных опытах и при маломасштабном искривлении Пространства эта отдача до сих пор не проявлялась.

В будущем неожиданностей не предвидится. Стартовый куб со стороны Солнечной системы заслонят защитным экраном.

Роль такого экрана в период неустойчивого равновесия запуска сыграл корабль разведчика Улаева: из фокуса ТФ-контура энергии его двигателей вполне хватило на восстановление импульса. К сожалению, в момент старта «Муравей» буквально разорвало напополам. Поврежденную капсулу унесло вместе с «Гало». А космонавта выкинуло в Пояс Астероидов. Сейчас в эгу точку мчатся спасательные корабли. Можно рассчитывать, часа через два окажутся на месте…

Как эти два часа прошли — лучше и не спрашивать. Голова моя гудела от перенапряжения. Я крепилась изо всех сил, но, боюсь, не всегда была на высоте. И то сказать: меня же ни на миг не оставляли в покое. Я прямо физически ощущала на себе милчиарды глаз… Поэтому когда Таня забежала к нам, я ей даже обрадовалась. Но поболтала с ней всего минуточку, лишь бы она не обиделась: боялась наскучить дяде Исмаилу нашими делами! Просился ещё Шурка Дарский. Так с ним я не церемонипась, запросто вон выставила — не хватало ещё время терять с этим противным спорщиком, когда меня каждую секунду транслируют на весь эфир!

Очень меня тетя Кима расстроила. Приехала. Обнимает меня. Гладит по голове. Целует. А сама от экрана не отрывается. Я поежилась, высвободилась, утешаю ее:

— Ну ладно, ладно, тетя Кимочка. Все будет хорошо!

И дяде Исмаилу мысленно передаю, чтоб в эфир не просочилось:

«Считай, не мне этот поцелуй предназначен, а тебе!»

«Поговори, поговори, дерзкая девчонка! — так жс мысленно отвечает мне дядя Исмаил, показывая, как он ужасно сердится. — Вот переключу на неё связь — будешь знать!»

«Раньше надо было думать! — насмехаюсь я над ним без зазрения совести — Хоть теперь, вернешься, счастья не прозевай…»

«Само собой. Тебя не спрошу».

Пока мы с ним препирались, тетя Кима чуть успокоилась.

Села в угол дивана — бледная, смирная, жалко мне её, сил нет! «Что бы вы, мои дорогие, делали без меня, слава оунам!