Аленушка и братец ее козел

– Кон подошел к концу! – не скрывая радости, молвил Повелитель похоти. – Следующим на Землю отправляется Аркерон.

– Обоснование! – потребовал тот, кто стоял ко мне спиной.

– Во-первых, на прошлом Совете все проголосовали за него, а во-вторых… – в голосе Экара появились откровенно глумливые нотки. – Аркерчик, дорогой, ты же не хочешь, чтобы с твоей Аленой кто-то поиграл?

– Экар! – раздался окрик Лиона. – Держи себя в руках! Не пристало атеркару оголять свои истинные чувства.

– А почему я не могу насладиться победой? – усмехнулся мужчина. – Я слишком долго ждал этого реванша. И теперь ничто не повлияет на ход событий. Понятно?! Ни-что!

– Раз так, то пора выслушать Аркерона. Готов ли ты, Повелитель гордыни, покинуть ад, оставив свои обязанности на приближенных, и переложить обязательства Судьи?

– Вы считаете, что Земле пора пережить Судный день? – глухо поинтересовался любимый.

– А при чем тут Судный день?! – воскликнул Экарион. – Обязанности Судьи ты передашь мне! Сам же проживешь жизнь, как обычный человек, и если захочешь, то даже со своей белобрысой.

– Экар! Заткнись! – воскликнул Омон.

Едва поднявшийся шум голосов тут же затих. Все развернулись к главному атеркару, желая услышать его вердикт.

– Есть что-то, чего мы не знаем… – тихо произнес Повелитель гнева. – Аркерон, мне кажется или твоя сила возросла?

– Ты крайне наблюдателен, Омон, – усмехнулся любимый. – Согласно законам ада я заключил сделку с той, что была под моим началом.

– Ты не имел права! – прошипел Экар.

– Это почему же? – усмехнулся Судья. – Именно я и имею право заключать подобные сделки. Все честно, добровольное согласие отдать душу в обмен на желание.

– И что же попросила твоя зазноба? – с легкой ленцой поинтересовался Лион.

– Стать моей женой! – громко огласил атеркар.

В зале повисла тишина. Все поворачивались друг к другу, обмениваясь взглядами, вот только мне, стоящей у стены, их значение было не разгадать.

– Я не верю! – воскликнул Экарион. – Она не могла! Алена под властью похоти, она никогда бы не отдала тебе свою душу добровольно! Мы все сделали для того, чтобы об аде у нее остались самые мерзкие воспоминания. Да и потом, никто из людей не отправится добровольно в ад за тем, кто никогда не познает любви!

– Алена! – позвал Аркерон. – Они сомневаются в тебе!

Скинув капюшон, я медленно вышла из тени и, подойдя к любимому, демонстративно взяла его за руку.

– А мне плевать на ваше мнение, – улыбаясь, произнесла я. – Для меня есть этот мужчина, и только его слова для меня ценны.

– Дура! – взревел Экарион. – Идиотка!

– Заткнись! – одернул Судья, чуть сжав мои пальцы. – Уймись… С этой минуты и навечно Алена ровня мне, хочешь ты этого или нет, но это ее выбор… И мой! Шипеть и плеваться ядом будешь на Земле, куда и отправишься постигать ценность жизни и разумность принятых решений. Возможно, в этот раз тебе повезет больше.

– Я поддерживаю предложение Аркерона, – произнес Даомон. – Предлагаю голосовать. Кто за то, чтобы именно Экарион стал следующим атеркаром, отпущенным на Землю?

Сам же Повелитель похоти молча стоял, опустив голову.

– Ты не проиграл, – произнес Лион. – Но ты и не выиграл. В этой игре проиграли все.

– Нет! – выкрикнула я, сама не осознавая собственной смелости. – Этот кон – мой. Это мой выигрыш.

– Да будет так… – раздался глухой голос Омона.

Аркерон развернулся и потянул меня на выход, при этом осторожно поглаживая большим пальцем мою ладонь. А я млела, сдерживая улыбку радости на устах. Он мой! Только мой! Навсегда… Навечно!

Эпилог

Есть ли жизнь в аду? Разумеется, есть. Вот только моя судьба оказалась куда более изворотливой. Аркерон запретил Смерти забирать меня с Земли, после чего жизнь на этой самой Земле стала казаться мне адом.

Ну посудите сами…

Каждое утро я галопом спрыгивала с семейного ложа, на котором как раз под утро частенько оставалась одна, и неслась к неприметной дверке. Распахнув ее ногой, вваливалась в собственную комнату на Земле, где, матерясь на чем свет стоит, облачалась в офисный костюм и, кидая приветствие Ваньке с Милкой, мчалась вниз. Утренние автомобильные заторы добавляли мне более чем истеричного состояния, в итоге в офис я врывалась, словно фурия. После последнего разговора с шефом на повышенных тонах, с посылом Стасика к чертям собачьим, которые тут же мелькнули в углу кабинета, я получила более чем скользящий график.

Сливая всю свою безудержную энергию на клиентов, сделки, договоры и отчеты, уже в четыре часа дня я оказывалась в квартире, где, с умилением гладя Милкин выступающий животик, получала дозу позитива.

Раз в неделю я заскакивала к родителям, но выслушав очередную проповедь относительно того, что жизнь моя ужасна, ибо нет в ней ни нормального мужика, ни хотя бы ребенка, целовала мамулю в щеку, желала папуле только положительных эмоций и покидала родительское гнездо.