Алевтина

Двое в белых халатах снова переглянулись. Доктор кивнул Антону, соглашаясь, чтобы тот вышел из кабинета.

– Очень хорошо, – сказал «пиджак» и повернул ключ, торчавший в двери.

Они вдвоем были заперты в кабинете. Как кот и мышка. Как школьник и директор, который сейчас начнет рассказывать ему истории о том, как плохо заканчивают жизнь двоечники и хулиганы. Доктор приготовился к самому страшному.

– Я от… – продолжал, незваный гость и протянул удостоверение, – мне очень бы хотелось взглянуть на результаты вашего эксперимента. Если все хорошо, то финансирование продолжится и у нас для вас есть заманчивое предложение. Ну а если все плохо, то вам придется закрыться. И скорее всего лично вам будет несладко.

У доктора заколотилось сердце, как отбойный молоток. Что именно должно быть хорошо для этих людей в результатах, а что плохо…

– Я могу рассказать…

– Не нужно, не просто же так, именно меня направил сюда ваш спонсор, – улыбнулся «пиджак» и продолжал рассматривать документы и снимки на столе доктора, – я закончил медицинскую академию с отличием, – продолжил он и скривил губы в хвастливой улыбке.

Михаил Степанович хотел ответить ему, что по его лицу вообще не сказать о причастности того к интеллектуалам, но сдержался. Этот человек не внушал доверия. Мрачное лицо со шрамом, пересекающим рот и соединяющим две губы, как нитью. Этот узор напоминал крест. Скорее это лицо боксера, о чем свидетельствовал шрам на губе, но не доктора медицинских наук.

– Вот мой вердикт, доктор. Я могу вас поздравить. Финансирование будет продолжено, – просмотрев документы, сказал дипломированный боксер.

Михаил Степанович, ничего не понимал, но с облегчение выдохнул. В форточку ворвался осенний ветер, пропитанный сырой листвой и первыми нотками прохлады. Он понял, от кого этот человек (Спонсор).

– Теперь к главному, – продолжал с частичкой торжества гость. Этот человек был чересчур вежлив, и подтянут до тошноты. Вся эта выправка, командный голос, все как надо для настоящего офицера, – давайте присядем.

Он протянул доктору толстый сверток. Доктор не ошибся, это деньги.

– Здесь аванс, от моего начальника. Теперь к сути дела. К несчастью у него заболела дочь, наверное, вы уже догадались с первых моих слов, чем именно она заболела. У нее опухоль мозга, Михаил Степанович, все врачи разводят руками и говорят, что вылечить ее невозможно. И девочка не сможет отпраздновать даже свой десятый день рождения. Михаил Степанович, мой начальник просил передать вам, что если вы сможете вылечить ее, вернее, если она после вашего лечения пойдет на поправку, то…

– Но я…

– Не перебивайте, если она после вашего лечения пойдет на поправку, вы получите в десять раз больше чем в этом конверте.

Он глазами показал ему на белый сверток рыжих бумаг.

– И вам не придется отчитываться за все эти деньги, они пойдут вам прямиком в карман. Есть вопросы?

Михаил Степанович молчал, его охватило чувство тревоги. Да таких денег, что лежат в конверте ему и за год не заработать с его докторской зарплатой, не говоря уже о десяти таких конвертах. Эти свертки ценных бумаг решили бы все его материальные и не материальные проблемы. Но это чужой ребенок, что если не получится, и лечение не пойдет на пользу? Эти люди втопчут его в землю, и макушки не будет видно.

Но все эти справки с пометкой «Григорий-01» говорят, что все идет по плану и снимки говорят, что все только в сторону улучшения.

Вдруг словно струна оборвалась вся эта нить, сплетенная из его мечтаний, опасений и рассуждений о чужом ребенке – он вспомнил о своей дочери и слова Антона: «Я думаю одного пациента, при этом взрослого, недостаточно, чтобы убедится в удаче эксперимента…». Появилась идея.

– Я согласен, – неожиданно ответил доктор.

– Вот и замечательно, – сказал и улыбнулся в ответ гость в пиджаке. И протянул руку, пальцы Михаила Степановича хрустнули, – я завезу девочку к вам в больницу в эту среду.

(Был понедельник).

Прошло десять минут с того момента, как за окнами отъезжал неприметный отечественный автомобиль. Михаил Степанович развалился в кресле и потянулся в ящик. Там дожидался случая, подаренный ему всем коллективом пятизвездочный коньяк.

Раздался стук в дверь.

– Да – да, – ответил на него доктор, доставая следом за бутылкой стакан.

– Михаил Степанович, к вам можно? – заглядывая в кабинет, спросил осторожно Антон.

– О-о-о, Антоха, ты вовремя, присаживайся, – доктор потянулся в распахнутый ящик за вторым стаканом.

– Вы же знаете, что я пью очень редко, – отодвигая стакан, сказал его помощник, – и что за повод?

– Повод потрясающий, гляди, – ответил доктор и кинул бумажный сверток легким движением на стол, тот приземлился со шлепком на стол в сантиметре от стакана.

– Что это? – Антон не скрывал удивления.

– Это наша с тобой годовая зарплата, Антох.

Доктор сидел с довольной улыбкой, коньяк хорош, и это отражалось в голосе.

– Да я вижу, что не месячная. Но откуда? И кто этот человек? Если вы хотите, чтобы я продолжал с вами работать, то потрудитесь объяснить…