Альфа и Омега. Книга 2

— Я верил в это, когда был ребенком, — помолчав, ответил омега. — И очень хотел порадовать отца и быть тем, кого он во мне видел. Стать тем, кто оправдает его надежды и все его усилия. Я… очень старался, сестренка. Стать выше, сильнее, быстрее. Стать альфой, которым… не смог родиться на самом деле. А потом я просто перестал понимать, что из всего этого было правдой, а что он только придумал. Я был особенным, потому что мой отец хотел в это верить. А все остальное просто… совпадения. Наверное. Я не знаю. Иногда внутри так много всего, и оно… гудит в ушах, я просто перестаю слышать сам себя. Мне больно в голове, когда я слишком много думаю об этом. — Он скривился, закусив нижнюю губу, а я успокаивающе погладила его по плечу.

Я уже давно подметила, как порой резко менялась его речь — от почти детского разрозненного лепета, напоминающего бред, до очень здравых и осмысленных рассуждений. Иногда Медвежонок казался мне существом совершенно не от мира сего, а порой я видела в нем самого обычного подростка, который изо всех сил старается определить свое место в мире, тычется вслепую туда-сюда и пока сам толком не понимает ни своих чувств, ни желаний.

— Я не знаю, что твой отец говорил тебе или чего ждал от тебя, но точно знаю, что для меня ты самый особенный мальчик в мире, — с чувством проговорила я. — И что мы обязательно со всем справимся, если будем держаться вместе. Ты сам так говорил, разве нет? Все будет так, как должно быть, даже если будет иначе.

Вдыхая его теплый одуванчиковый запах и гладя мягкие волосы, я старалась не думать о том, что, возможно, у этой истории уже был свой предопределенный конец. И кто вообще может гарантировать, что он счастливый? Если судьба в самом деле существует, то с чего мы взяли, что она ведет нас к чему-то хорошему? Вдруг все эти знаки, совпадения и пересечения разных жизней в пространстве это декорации для трагедии, а не для приключения? Я ненавидела эти мысли и то, как без спросу они появлялись у меня в голове, и все, что было мне под силу, это оградить от них парнишку, что так доверчиво искал во мне опору и поддержку. Точно так же, как я сама всегда искала ее в Йоне. Он тоже всегда обещал мне, что со всем разберется и что все будет хорошо, и меня успокаивали его обещания и его крепкие объятия. Но, может быть, за ними скрывалась та же неуверенность, что сковывала и меня сейчас. Неуверенность в неминуемом исходе, но твердая решимость приложить все силы, чтобы защитить тех, кто мне дорог. Кажется, именно так это и работало.

Обернувшись на звук открывшейся двери, я увидела самого альфу. По его лицу сложно было понять, каким был итог разговора, но у меня все равно предательски засосало под ложечкой.

— Что сказал твой отец? — негромко спросила я.

— Немного удивился моему звонку. Сказал, что только сегодня днем общался со своим другом по этому поводу, и я буквально опередил его, позвонив первым.

У меня по спине пробежал холодок, и я шумно выдохнула, ощущая, как сердце ускорило свой бег.

— Сестренка, что такое? — спросил Медвежонок, отрывая голову от моего плеча.

— Мне это не нравится, — отрывисто отозвалась я. — Мне не нравится, что все это происходит одновременно, мне не нравится чувство, будто я зверь, которого загоняют в ловушку. Слишком… много совпадений, вам не кажется?

— Ты драматизируешь, маленькая омега, — возразил Йон. — Медвежонок не стал сыном кардинала только потому, что нам с тобой понадобилось его увидеть. Он был им всегда.

— Вот именно! — немного нервно воскликнула я. — Был всегда, но узнали мы об этом именно сейчас, когда попросили твоего отца найти для нас способ попасть к нему. Одно к одному, как ты не видишь? Это как Хана и Йон, единица и ноль. Это неправильно, это пугает меня до безумия.

— Почему? — Альфа присел передо мной на корточки, положив свои теплые ладони мне на колени и внимательно всматриваясь в мое лицо.

— Я не знаю, я… я как будто еду в машине, у которой отказали тормоза. — Я встряхнула головой, гоня прочь назойливые мысли. — Что сказал Дуглас? Что ему удалось узнать?

— Кардинал собирается на выходных посетить один из городских соборов и выступить там с речью. Ничего особенного, просто рутинный выезд, но отец обещал договориться, чтобы нас пустили внутрь до того, как начнется основное действо.

— Насколько это безопасно? — с замирающим сердцем спросила я, уже догадываясь, каким будет ответ.