Альфа и Омега (ЛП)

Анна никогда не встречала маррока, но не была глупой. Его тон звучал опасно. Неужели он думал, что она как-то связана с тем, что Чарльза подстрелили, и теперь держит его где-то в плену? Она попыталась ответить на его вопрос, несмотря на собственное замешательство.

— Чарльз думает, что его волк выбрал меня своей парой.

— Менее чем за один полный день?

Теперь, когда он сказал это вслух, все действительно казалось глупым.

— Да. — Однако она не смогла скрыть неуверенности в своем голосе, и это обеспокоило Чарльза. Он вскочил на ноги и тихо зарычал.

— Чарльз также говорил, что я омега, — сообщила она Брану. — Возможно, его спокойствие как-то связано с этим.

Молчание затянулось, и Анна начала думать, что связь прервалась. Затем маррок тихо рассмеялся.

— О, его брат будет немилосердно дразнить его по этому поводу. Почему бы тебе не рассказать мне все, что произошло. Начни, пожалуйста, с того, как ты забрала Чарльза из аэропорта.

Анна с такой силой вцепилась в руль, что костяшки ее пальцев побелели, но Чарльз был не в настроении успокаивать ее.

Он пытался оставить ее в квартире, не желая, чтобы Анна оказалась в центре драки, которая, вероятно, произойдет сегодня вечером. Он не хотел, чтобы ей причинили боль или чтобы она видела, как он убивает.

— Я знаю, где живет Лео, — настаивала она. — Если ты не возьмешь меня с собой, я просто найму такси и поеду за тобой. Ты не пойдешь туда один. От тебя все еще пахнет болью. И они воспримут это как признак слабости.

От ее слов он напрягся. У него вертелся на кончике языка вопрос, что, по ее мнению, женщина и тем более омега могла бы сделать, чтобы помочь ему в бою. Но братец волк заткнул его. Анна и так уже намучилась, и волк не позволил бы пострадать ей еще больше. Это единственный раз на его памяти, когда волк наложил ограничения на человеческую половину, а не наоборот. Чарльз помнил, как Анна держала в руке мраморную скалку. Может, она и не была агрессивной, но у нее имелся предел терпения.

Поэтому он, сам не зная как, но согласился взять ее с собой, хотя, когда они подъехали ближе к дому Лео в Нейпервилле, был не очень счастлив.

— Усадьба Лео занимает пятнадцать акров, — сообщила Анна. — Она достаточно большая, чтобы на территории могла охотиться стая, но нам все равно приходится вести себя довольно тихо.

Ее голос звучал напряженно. Чарльз посчитал, что она пытается завязать с ним разговор, чтобы сдержать свое беспокойство. Как бы он ни был зол, но не мог не прийти ей на помощь.

— В больших городах трудно охотиться, — согласился он. Затем, чтобы проверить ее реакцию, потому что им так и не представилась возможность по-настоящему закончить разговор о том, кем она была для него, добавил: — Я возьму тебя на настоящую охоту в Монтане. После нее ты никогда больше не захочешь жить в большом городе. Обычно мы охотимся на оленей или лосей, но популяция лосей достаточно высока, так что чаще мы охотимся на них. Лоси — это настоящий вызов.

— Я бы предпочла заняться кроликами, если ты не против, — предложила Анна. — В основном я просто слежу за охотой. — Она слегка улыбнулась. — Возможно, я смотрела «Бэмби» слишком много раз.

Чарльз рассмеялся. Да, она будет принадлежать ему. Анна сдавалась ему без борьбы. Он вспомнил, как она сказала ему, что секс ее не очень интересует, возможно, это был вызов, но не борьба.

— Охота — это часть нашей сущности. Мы не кошки, чтобы играть с добычей. Популяцию животных, на которых мы охотимся, нужно прореживать, чтобы сохранить стада сильными и здоровыми. Если тебя это беспокоит, можешь просто посмотреть на охоту в Монтане. Но тебе все равно понравится пробежка.

Анна подъехала к клавиатуре сигнализации на столбе ворот и набрала четыре цифры. После паузы цепь на верхней части ворот начала двигаться, и ворота открылись.

Чарльз был здесь уже дважды. Первый раз это произошло более века назад, и дом представлял из себя больше хижину. Тогда стае принадлежало пятьдесят акров земли, и альфой был маленький ирландский католик по имени Вилли О'Шонесси, который удивительно хорошо вписался в общество соседей, в основном немцев и лютеран. Второй раз Чарльз приехал сюда в начале двадцатого века, на похороны Вилли. Вилли был старым, почти так же стар, как маррок. Те оборотни, которые живут слишком долго, могли обезуметь. Когда у Вилли проявились первые признаки сумасшествия, он перестал есть, и это стало признаком силы воли, которая сделала его альфой. Чарльз помнил, как скорбел его отец из-за смерти Вилли. Чарльз и его брат Сэмюэль несколько месяцев беспокоились, что их отец решит последовать за Вилли.

Дом и земли Вилли перешли к следующему альфе, немецкому оборотню, который был женат на дочери О'Шонесси. Чарльз не мог вспомнить, что с ним случилось, не помнил даже его имени. Однако после него здесь было несколько альф, прежде чем Лео взял верх.

Вилли и несколько умелых немецких каменщиков построили прекрасный дом, ремонт которого сейчас обойдется в кругленькую сумму. Некоторые оконные рамы разбухли снизу от времени. Он помнил эти окна еще новыми.