Альфеус Хаятт Веррилл. Повести и рассказы

– В Панаме, – ответил другой.

Доктор Тейн, видя, что каким бы ни было решение загадки, оно всегда указывает на Латинскую Америку, кивнул и улыбнулся.

– Как я уже сказал, мне это было интересно, – продолжил Хейден, – и я выбрал вариант от Андре. Конечно, я бы не стал вкладывать много денег в это предложение, пока не увижу недвижимость, и я действительно ничего не знал о нем. Итак…

– Еще один или два вопроса, если вы не возражаете, – вставил ученый. – Был ли этот Андре Мисьон уроженцем Панамы?

– Нет, – заявил Хейден. – Он жил там, но он родом с Мадагаскара. Я запомнил это особенно, потому что я никогда не встречал никого оттуда, и это меня заинтересовало. Видите ли, я всегда думал о мадагаскарцах как о неграх, а Андре был белым. Он тоже был странным парнем. Он хвастался, что он потомок какого-то старого пирата по имени Мишон, который когда-то основал там поселение и женился на туземке. Казалось, он этим гордился.

Доктор Тейн теперь сиял довольный. Неудивительно, подумал он, что расовый статус мертвеца оказался таким непонятным, смесь мадагаскарской и белой, возможно, с примесью арабской и мавританской крови. Что ж, он должен сделать мысленную заметку об этом, а позже попытаться раздобыть образцы волос и крови чистокровных мадагаскарцев. Это послужило бы материалом для поучительной монографии.

Но юный Хейден продолжал свой рассказ, и ученый уделил ему все свое внимание.

– У меня были на руках документы. – говорил он. – И чтобы отпраздновать сделку, мы отправились в гостиницу "Гринфилд Инн" на моей машине. Это родстер, или, скорее, спортивная машина, низкая и без дверей, вы знаете такие. Нет. – ответил он когда доктор Тейн начал задавать другой вопрос. – Никто из нас не был пьян, мы не выпили ни капли. Я никогда не пью, и Андре в любом случае не был заядлым пьяницей. Ну, когда мы достигли того крутого изгиба близ Стэнвича – возможно, вы знаете это место, где крутой берег спускается к реке и расчищают лес, мы говорили о шахтах, и было сказано что-то, что заставило Андре пожелать показать мне несколько новых образцов, которые он только что получил. Они были в бумажке у него в кармане, и он приподнялся, чтобы достать их. Как раз в этот момент на дорогу выскочила большая собака породы колли, и, не раздумывая, я нажал на тормоза, чтобы не врезаться в нее. И… Боже! Мне неприятно думать об этом. Андре потерял равновесие и вылетел из машины вниз по склону.

– Когда я добрался до него, он лежал лицом вниз, головой вниз по склону к реке, и, – Хейден содрогнулся при воспоминании, – он был мертв. Он ударился об острый пень молодого дерева, и тот глубоко вонзился ему в плечо. Я был так напуган, напуган и расстроен, что не знал, что делать. Моей первой мыслью было посадить Андре в машину и гнать как сумасшедшая и сообщить в полицию. Затем я подумал о положении, в котором я был. Я была наедине с Андре. У меня был проект, за который не было заплачено из моего кармана. И он умер от раны, похожей на удар ножом в плечо. Поверит ли полиция моей истории? Не будет ли это выглядеть для них как убийство? Был мотив – шахты Андре, не было никакого способа доказать мою историю, и даже если бы я это доказал, пошли бы слухи, подозрения, и я был бы замешан в полицейском деле, и меня могли бы задержать.

– Конечно, теперь я понимаю, как я потерял голову и как глупо я поступил. Я мог бы привести полицию к пню с кровью Андре, или я мог бы оставить его там, где он был, пока я не вызвал полицию. И у меня было много друзей, которые могли бы подтвердить мой характер и темперамент. Но в то время я не видел ничего, кроме обвинения в убийстве и множества подозрительных обстоятельств.

– В общем, я отнес тело Андре к своей машине и поехал дальше, не зная, что делать. Затем я увидел дом и сарай у дороги и поехал туда, думая, что смогу найти телефон или что-нибудь сделать – на самом деле я точно не знаю, что было у меня на уме. Но там никого не было. Затем я увидела кусок мешковины и накрыла им тело Андре, чтобы никто не мог его увидеть, когда я поехала в город, потому что к тому времени я уже решила посмотреть правде в глаза. Но с каждой минутой, по мере того как я приближался к городу и думал о невероятной истории, которую мне предстояло рассказать, я нервничал и пугался все больше и больше. Затем, когда я проезжал по боковой улице, я увидел, как из подвальной двери вышел мужчина и бросил большой сверток в мусорное ведро. Я не знаю, почему это должно было натолкнуть меня на эту идею, но так оно и было, и я завернул тело Андре в мешковину. Я остановился, засунул его в бак и уехал. На следующее утро я был на грани сумасшествия. Я понял, что доводы против меня настолько убедительны, что я безнадежно заблудился, и я сел на корабль, который в тот день отплывала в Колон.