Альфонс Алёша

– А в чём, собственно говоря, дело? – поинтересовалась девушка, утвердившись между тем на стуле. Она была пьяна, как сапожник. Лёша раскрыл рот, но не успел ответить. На его глазах за спиной у «Биркин» выросла «учительница» и в ту же секунду за волосы стащила первую на пол. «Вот это геморрой», – подумал Лёша и попытался вмешаться, однако был мягко, но решительно отстранён крепкой рукой. Очевидно, «учительница», увидев, как её парня бьёт по щекам какая-то шаболда, вознамерилась проучить обидчицу здесь и сейчас.

«Биркин» не собиралась сдаваться. Она вскочила и вцепилась в волосы «учительнице». Дамы затоптались в обоюдном захвате, норовя совершить амплитудный бросок или ударить соперницу лицом о барную стойку. Лёша, как рефери, втиснулся между ними, но, проигнорированный обеими, бесславно застрял посередине. Меньше, чем через минуту их разняла охрана клуба и Лёшу вместе с его новой подругой выставили через чёрный ход. Старую подругу ненадолго задержали, поскольку она разбила что-то из посуды о головы сотрудников заведения.

Сокурсники провожали Лёшу сочувственными взглядами, но не вмешивались. Во-первых, все на задании. А, во-вторых, как бы это ни было удивительно, Лёша достиг цели: геморрой, что он подкинул девушке с «Биркин», сблизил их в самом неабстрактном смысле.

Это длилось уже четверть часа и было похоже то ли на истерический припадок, то ли на родовые схватки. Хохочущая «Биркин», схватившись за живот и спотыкаясь, ковыляла по ночному городу, а Ромашкин ответственно буксировал её сам не зная куда. Она сквозь смех, икая, успела поинтересоваться у Лёши, как его зовут, и сама представиться Кристиной. Остальное время она безудержно хохотала, иногда прерываясь, чтоб сквозь всхлипывания вставить: «сейчас» или «не могу». Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Кристина глубоко вдохнула, выпрямилась, помотала головой и уверенно произнесла: