Аляска, сэр!

– Предложение, конечно, заманчивое, но, на мой взгляд, недостаточно эффективное. Почему? Объясню. Во-первых, хромает качество рабочей силы. К сожалению, индейцы, как показал опыт других европейских государств, не пригодны для работы на крупных плантациях. Недаром ведь начиная сXVI века плантаторы стали завозить рабов из Африки. И по сей день, исходя из известных мне достоверных данных, в одну только Бразилию ежегодно ввозится до сорока тысяч негров из Африки!

Воронцов удивленно округлил глаза, а Баранов попросил слова:

– Разрешите, Николай Петрович, дополнить ваши слова фактами, так сказать, из местных источников? – Когда камергер кивнул в знак согласия, тот продолжил: – В Верхней Калифорнии испанцы основали ряд миссий, то есть монашеских монастырей Францисканского ордена[19], с собственными хозяйствами: пашнями, садами и фермами. Так вот там трудятся рабы-индейцы, и естественная убыль среди них чрезвычайно велика. Причем мрут они не столько от ежедневной тягостной и однообразной работы, сколько от содержания в неволе. Индейцы ведь настолько свободолюбивый народ, что неволя для них хуже смерти! В связи с этим испанцы вынуждены три-четыре раза в год устраивать набеги на индейские поселения и устраивать облавы, восполняя таким образом регулярную нехватку рабочей силы в своих миссиях, коих к сегодняшнему дню насчитывается уже порядка двадцати…

– Вот видите, уважаемый Алексей Михайлович! – красноречиво развел руками Резанов. И продолжил: – Во-вторых, переброска крупных партий табака, если бы даже таковой удалось вырастить, через Скалистые горы чрезвычайно трудоемка и, следовательно, окажется более убыточной, нежели прибыльной. К тому же, я полагаю, она возможна только зимой. Тогда как, к примеру, Верхняя Калифорния славится прекрасными черноземами и весьма благоприятным для растениеводства климатом. Недаром наш дражайший Александр Андреевич давно уже посматривает в ее сторону и, думаю, рано или поздно возведет там русские селения. – Баранов при этих словах камергера плотоядно сощурился. – Таким образом, уважаемый Алексей Михайлович, я вынужден признать ваше предложение нецелесообразным, вы уж не обессудьте.

– Да, вы меня убедили, Николай Петрович, – признался Воронцов. – Правда, пока только с экономической точки зрения. Однако что вы скажете о целесообразности закрепления наших колонистов на территории тлинкитов как на своего рода плацдарме для последующего продвижения на восток?

Резанов тяжко вздохнул.

– Смею заверить вас, Алексей Михайлович, что в обозримом будущем осуществить подобный шаг будет невозможно, ибо любая попытка продвижения русских на восток неизбежно приведет к столкновению с интересами Северо-Американских Штатов. А американцы в настоящее время являются единственными нашими естественными союзниками в борьбе с притязаниями британцев. Причем в первую очередь в Азии, что вам по роду вашей прежней службы в Министерстве иностранных дел должно быть хорошо известно. Сами же американцы пока только начали продвижение из Приатлантической низменности к Миссисипи, но, уверяю вас, неизбежно будут продвигаться на запад и дальше, к Скалистым горам. А посему российское правительство, я убежден, ни за что не даст нам санкции на освоение территорий за Скалистыми горами.

– Большое спасибо, Николай Петрович, за столь подробный и профессиональный анализ моего, каюсь, неудачного предложения. Поэтому предлагаю осушить наши «бокалы» за упокой моих несбыточных планов.

– Не огорчайтесь, Алексей Михайлович, – успокоил графа камергер. – Я нисколько не сомневаюсь, что в дальнейшем в вашей светлой голове возникнет еще немало интересных и воистину грандиозных планов. Вот за успешное их осуществление я с удовольствием и осушу свой, как вы выразились, «бокал».

Выпили. Закусили.

– И все-таки, – задумчиво произнес Воронцов, – я предприму попытку преодолеть Скалистые горы. Хочу зафиксировать изменения в быту и языке тлинкитских переселенцев, если таковые, конечно, произошли. Срок с момента их переселения за Скалистые горы прошел, правда, не такой уж и большой, всего около четверти века, но кто знает… К тому же на тлинкитах-переселенцах могло отразиться влияние каких-либо новых соседних индейских племен.

– Не слишком ли велик риск, Алексей Михайлович? И стоит ли он тех результатов, которых вы можете и не обнаружить? Тем более что переход через горы возможен только в зимний период…

– Николай Петрович, ну вы же прекрасно знаете, что многие исследователи рисковали даже жизнью ради познания того, что никем до них было еще не познано. Так что я отнюдь не оригинален.

– Что ж, Алексей Михайлович, по большому счету вы, безусловно, правы. А посему – желаю вам успехов! Ни пуха ни пера!

– К черту!

* * *

Уже перед посадкой в шлюпку Резанов, пожимая на прощание руку Алексею Михайловичу, с присущим ему оптимизмом сказал: