Аляска, сэр!

– Нет, Алеша, не ошибся. Дакота – кочевое племя. Они постоянно перемещаются с места на место вслед за стадами бизонов, перевозя свои типи – своего рода переносные вигвамы – на лошадях. Ведь бизоны дают им все необходимое для жизни: мясо для пропитания, шкуры для одежды и типи, жилы для изготовления луков, рога для хранения пороха…

– А на каком языке вы общаетесь с дакота? – поинтересовался Алексей Михайлович.

– Языки у нас, конечно, разные, – вздохнул Яндога, – но постепенно мы научились-таки понимать друг друга. – Он замолчал, с наслаждением затянулся табаком из калюмета, а потом и сам задал вопрос: – Однако как надолго ты прибыл к нам, Алеша?

– Если ты не против, вождь, я хотел бы погостить в вашем селении до следующей зимы. Томагучи разрешил Чучанге остаться вместе со мной, а двое прибывших с нами каюров и Белый Орел вернутся назад.

Яндога согласно кивнул и, прикинув что-то в уме, объявил:

– Жить будешь в вигваме, который стоит сейчас свободным.

– Богато живешь, Яндога, раз имеешь свободные вигвамы, – улыбнулся Воронцов.

Лицо вождя вмиг посмурнело, и он нехотя поведал:

– С бывшим хозяином этого вигвама произошел несчастный случай. Еще осенью, перед самым наступлением зимы, он пошел в лес проверять капканы, и его там задрал медведь.

– Гризли? – встрепенулся граф.

– Нет, барибал, – сказал Яндога. И в ответ на непонимающий взгляд собеседника пояснил: – Черный медведь с большой узкой головой и заостренной мордой, по бокам которой растут белые волосы. По своим габаритам барибал меньше гризли и намного безобидней, но когда голоден, становится очень агрессивным и потому опасным. И беда тому неосторожному охотнику, который попадет в его объятия: он будет моментально раздавлен и превращен в мешок с раздробленными костями.

– Тогда извини меня, Яндога, за неудачную шутку про свободный вигвам, – приложил Алексей Михайлович руку к сердцу.

– Не извиняйся, чего уж там… – горько вздохнул вождь. – Такова уж наша жизнь, Алеша, и мы, охотники, всегда готовы к подобному ее исходу. Хотя, – неожиданно улыбнулся он, – зачем я объясняю это Повелителю Духов, победившему самого Умангу? Куда там какому-то барибалу до гризли!

Обрадовавшись смене настроения старика, Воронцов не замедлил вернуться к расспросам:

– А как думаешь, Яндога, смогу я приобрести у дакота хотя бы одного мустанга?

Несколько озадачившись весьма неожиданным вопросом гостя, вождь пристально посмотрел на него, а потом с хитрой улыбкой ответил:

– Разве что в обмен на свое волшебное ружье, Алеша.

Чучанга даже икнул от столь кощунственного, на его взгляд, предложения вождя, а у Белого Орла, поперхнувшегося дымом, и вовсе калюмет в руках задрожал. Невозмутимым остался лишь сам Воронцов.

– К сожалению, это невозможно, Яндога, – развел он руками. – Поскольку мое ружье – это подарок отца.

– Понимаю, Алеша, – кивнул вождь. – Но и ты должен понимать, что мустанг для индейца воистину цены не имеет.

– Неужели нет ничего такого, в чем дакота не нуждались бы? – продолжал гнуть свою линию Алексей Михайлович. – Ведь ты же сумел каким-то образом выменять у их вождя много лет тому назад золотой обруч для подарка Томагучи? А изделие из золота – очень ценная вещь!

– Это для вас, белых людей, она ценная, – мягко улыбнулся Яндога. – А для индейцев всего лишь блестящая игрушка, хотя и действительно дорогая. Так что поверь мне на слово, Алеша, мустанг ценится у дакота гораздо дороже! Хотя… – задумчиво протянул он, – кажется, я вспомнил, в чем они постоянно нуждаются. В порохе для своих ружей! Да, да, их вождь Минненота не раз обращался ко мне с просьбой помочь им раздобыть где-нибудь порох, но я, увы, таких мест не знаю, да и сам больших пороховых запасов не имею. У тебя, конечно же, есть порох, раз есть ружье, Алеша, но вряд ли твоего запаса хватит, чтобы дакота согласились обменять на него мустанга.

– Спасибо, Яндога, за ценные сведения. А пока предлагаю отложить этот разговор до весны. Зимой мне мустанг все равно не понадобится, а к весне дакота наверняка полностью израсходуют свой порох и, возможно, с радостью отдадут мне мустанга за пару рогов пороха, а то и за один. Ведь они прекрасно понимают, что могут добыть порох только у белых людей, живущих за Отцом Рек[25], а это ох как далеко! К тому же, как я понимаю, дакота отделены от белых поселенцев территориями, занятыми оджибеями, сиу и другими враждебными им индейскими племенами.

– Тут ты прав, Алеша, – подтвердил вождь. – Но неужели у тебя есть два рога пороха?! – округлил он глаза.

– Да, Яндога, есть.

– А чьи хоть рога-то? – испытующе воззрился на него старик.

– Бизоньи, разумеется, – улыбнулся Воронцов. – Те самые, между прочим, которые ты отправлял когда-то вождю Томагучи.

– И что, оба полны пороха?

– До верху, – рассмеялся граф.

– Да есть, есть у Алеши порох, Яндога! – не выдержав, вмешался в их разговор Чучанга, который, помогая упаковывать вещи Алексея Михайловича, воочию видел целый бочонок с порохом.

– Алеша, ты хочешь оставить без пороха свое волшебное ружье? – растерялся вождь.