Алиби для бультерьера

— Вот радость-то! — гнусаво протянул Малахай. — Уж как мы тебя ждали, прямо ночей не спали, кусок в горло не лез! А кого это ты еще с собой притащил?

— Да вот, человек к вам с делом пришел… — Сергей отступил в сторону, предоставив Маркизу возможность самостоятельно продолжить переговоры.

— Дамы и господа! — начал Леня, как будто находился на трибуне международного конгресса. — Достопочтенные граждане бомжи! Многоуважаемая Халява Панкратьевна! — Он поклонился повелительнице бомжей, которая восседала во главе пестрого сборища, молча наблюдая за происходящим. — Прежде чем приступить к изложению моего делового предложения, позвольте преподнести вашему обществу скромный подарок. В знак моего безграничного уважения и как гарантию самых добрых намерений…

С этими словами он поставил рядом с костром принесенную коробку и ловко открыл ее.

Коробка была заполнена водочными бутылками.

— Во как! — выразительно крякнул Малахай, и глаза его радостно загорелись. — Сразу видно хорошего человека!

— Излагай свое дело! — подобревшим голосом сказала Халява Панкратьевна.

— Виктор Михайлович, вам переадресовывают звонок из комитета по внешним связям! — проворковала в трубке секретарша Анциферова Алина Леонардовна.

Анциферов приосанился, машинально поправил волосы, хотя знал, что его никто не увидит. К зарубежным контактам он по старой памяти относился с повышенным вниманием.

— Анциферов! — проговорил он с чувством собственного достоинства.

— С вами будет говорить премьер-министр Индии Индира Ганди!

Анциферов удивленно заморгал.

Во-первых, как бы ни гордился он занимаемым постом, он все же понимал, что премьер-министр огромной страны — это не его уровень.

Во-вторых, он владел английским языком в пределах школьного курса, то есть никак, не говоря уже о других иностранных языках, так что беседа с индийским премьером вряд ли получилась бы достаточно плодотворной.

И в-третьих, он вспомнил, что Индира Ганди уже давно не является премьер-министром Индии по причине безвременной кончины.

Все эти мысли промелькнули в голове чиновника в доли секунды, но он не успел ничего сказать или сделать, как в трубке прозвучал хорошо поставленный мужской голос, который объявил, как ведущий классического концерта:

— Ария индийского гостя! Исполняется впервые!

— Индира Ганди умерла… — машинально проговорил Анциферов.

Но ведущего уже сменил хриплый, полузадушенный, но все же хорошо знакомый женский голос:

— Умерла, говоришь? Ну и что? Я тоже умерла! Но это не значит, что меня можно забыть! Не слишком ли много ты о себе возомнил? Не забыл ли ты, кому обязан своим положением?

— Кто это говорит? — испуганно выдохнул Анциферов. — Это хулиганство! Прекратите немедленно!

— Ты всем обязан моему мужу! Если бы не вмешательство Геннадия — тебе не видать нынешнего поста как своих ушей!

— Пре… прекратите! — В голосе чиновника звучал самый настоящий ужас. Он помнил эти слова и этот голос… только в тот раз он не был придушенным — наоборот, он был резким, истеричным, раздраженным… — Кто это? — повторил Анциферов, не надеясь на ответ.

— Ты еще спрашиваешь? — хрипло прокашляла его собеседница. — За что, за что ты меня задушил? Что я тебе сделала?..

Ее голос затих, словно растаял в пространстве, и вместо него в трубке зазвучал оперный тенор:

— Не счесть алмазов в каменных пещерах, не счесть жемчужин в море полуденном…

Анциферов швырнул трубку, переключил переговорник на секретаршу, заорал:

— С кем вы меня соединили?

Алина Леонардовна, не привыкшая к такому обращению, на мгновение опешила, но быстро взяла себя в руки и тоном оскорбленного достоинства проговорила:

— Я же сказала вам — с комитетом по внешним связям…

— Звонок был по внутренней линии? — уточнил Анциферов, стараясь сдержаться.

— Разумеется, — холодно подтвердила секретарша. — Кстати, хочу вам напомнить, что через час состоится встреча с прессой и представителями общественности в Шуваловском парке.

Алина Леонардовна была дама со связями и на своем посту пережила уже трех председателей комитета. Именно это она постаралась передать шефу своим холодным профессиональным тоном.

— Спасибо, — сдержанно ответил Анциферов и отключился.

Внутренняя линия… Значит, кассета попала в руки к кому-то из сослуживцев. Это не плохо — это просто ужасно.

Он молча сидел, барабаня пальцами по столу.

Но ведь на кассете голос был не совсем такой. Да и слова в конце разговора отличались… Что же это значит?

Неожиданно в гулкой тишине кабинета раздались начальные такты сороковой симфонии Моцарта. Это зазвонил личный мобильник Анциферова.

— Слушаю, — отозвался он, поднеся трубку к уху.

— Зря ты меня задушил, — жалобным, трагическим тоном проговорила женщина. Это был другой голос… голос Маргариты!

Не может быть! Ведь ее тоже давно нет…

— Думаешь, никто не знает? — продолжила покойница. — Ошибаешься! Тайное всегда становится явным! Покайся — тебе снисхождение будет!

Анциферов отшвырнул мобильник.

Телефон с жалобным звоном ударился об пол, от него отлетела крышка, выпали аккумулятор, сим-карта.

— Виктор Михайлович, машина подана! — проговорила в динамике Алина Леонардовна.