Алиби для бультерьера

Из магнитолы лился голос любимого певца Терентия, над ванной поднимался пар… но для полноты ощущений хотелось чего-то выпить. Анатолий вспомнил содержимое бара, которое он сам, по собственной воле отдал сантехнику, и тяжело вздохнул.

С другой стороны, оно было и к лучшему.

Вместо спиртного можно было приготовить чашечку кофе. В кухонном шкафчике Хруща нашлась полная банка отличного кофе — смесь «робусты» и «арабики». Анатолий насыпал в джезву две ложки, добавил воды и поставил джезву на плиту.

Тут началось обычное мучение: кофе никак не хотел закипать.

Известно, что когда на него смотришь, кофе ни за что не закипит. А стоит отвернуться — и подлый напиток сбежит на плиту, залив керамическую панель отвратительными бурыми потеками.

Анатолий скрипел зубами, делал вид, что отвернулся, даже отходил на пару шагов от плиты, поглядывая через плечо на джезву, — ничего не помогало.

И вдруг в самый неподходящий момент, когда подлый кофе вот-вот собирался наконец выдать шапку ароматной пены, в дверь квартиры позвонили.

Анатолий чертыхнулся, схватил джезву и переставил ее на керамическую подставку. При этом он расплескал кофе по столу и немножко пролил себе на ногу.

Звонок повторился. Причем на этот раз он звучал не просто нетерпеливо, а, можно сказать, просто истерически.

— Кого это черт принес? — прошипел Зевако, подпрыгнув на ошпаренной ноге, и подбежал к двери.

Только перед самой дверью он вспомнил, что находится в своем естественном виде, а перед любыми посетителями должен появляться исключительно в гриме хозяина квартиры. К счастью, чемоданчик с гримом находился неподалеку, а навык моментального преображения Анатолий все еще не утратил.

— Сейчас! — выпалил Анатолий в сторону двери, раскрывая чемоданчик.

Он торопливо наносил грим, благополучно преображаясь в Валентина Хруща, а дверной звонок все трезвонил и трезвонил… но с каждым звонком он звучал все слабее и слабее, как будто израсходовал последние жизненные силы.

— Сейчас! Уже открываю! — повторил Анатолий и открыл дверь.

И еле успел отскочить, потому что в открывшуюся дверь буквально упал незнакомый человек.

Человек этот был небольшого роста, плотный и коренастый, с коротко стриженными рыжеватыми волосами. Наверное, когда-то он был очень сильным и энергичным, об этом говорили широкие покатые плечи, короткая толстая шея и мощный загривок. Но сейчас от былой силы не осталось и следа. Незнакомец ничком упал на пол прихожей и громко застонал.

— Эй, мужик, ты чего? — испуганно пробасил Анатолий и попытался перевернуть странного гостя на спину. — Ты… того… случаем, не ошибся адресом?

Незнакомец снова застонал и перекатился на спину.

На груди у него, под расстегнутой кожаной курткой, расплывалось темно-красное пятно. Он приоткрыл глаза, взглянул на Анатолия и прохрипел:

— Здорово, Валега… вишь, зацепили меня… хорошо, сумел до тебя дотащиться… Это мне еще повезло, что ты нынче не на вахте, ты что — с Кренделем поменялся?

Он зашелся тяжелым мучительным кашлем, при этом на губах крупными пузырями выступила кровавая пена. Откашлявшись и выровняв дыхание, он снова сконцентрировал на Анатолии мутный взгляд и едва слышно проговорил:

— Ты, Валега, не думай… я хвост за собой не привел… я от них оторвался…

— Да я ничего такого… — забормотал Анатолий. — Я не думаю… щас я того… врача…

— Какого врача?! — Незнакомец зло прищурился. — Ты чего, Валега, дурака валяешь? Какого врача с таким огнестрелом? Да и ваще… сам понимаешь…

— Ну да… правда… врача, наверное, нельзя… — спохватился Анатолий, — я щас как-нибудь сам…

— Да не трать время! — Незнакомец бессильно прикрыл глаза. — Мне все одно кранты…

Он ненадолго замолчал, тяжело и неровно дыша. Взгляд начал угасать, лицо покрылось серой землистой бледностью.

— Ты чего… ты… это самое… не помирать ли вздумал? — растерянно бормотал Анатолий. — Чего я с тобой делать-то буду?

Вдруг раненый встрепенулся, его глаза ожили, он облизнул окровавленные губы и едва слышно проговорил:

— Валега… наклонись ко мне поближе… я тебе должен передать… должен сказать, где оно…

Анатолий послушно опустился на колени возле раненого, нагнулся к нему, чтобы не пропустить ни слова. Он не знал, о чем тот собирается ему рассказать, но то, как незнакомец старался привлечь его внимание, и само то, что он хочет сообщить о чем-то на самом пороге смерти, говорило, что это должно быть очень важное сообщение.

Раненый прикрыл глаза, его дыхание стало неровным. Казалось, вот-вот наступит агония. Однако он еще раз сумел собраться с силами и заговорил слабым, едва различимым голосом:

— Она мне отдала… отдала то самое…

— Она? Кто она? — переспросил Анатолий.

— Она, ширма…

— Какая еще ширма? — удивился Анатолий, но раненый не расслышал его вопроса.

— Ты должен взять, взять оттуда и вернуть.

— Да что взять-то? — Помимо воли Анатолий включился в обсуждение, уж очень худо выглядел его гость — сам бледный, на висках вздувались синие жилы.

— Найдешь там…