Алиби для бультерьера

Он сегодня никого не ждал, а всякие неожиданные визитеры могли принести только неприятности. Хватит уже, побеседовали нынче в офисе с Иваном, час после этого руки дрожали и сердце колотилось!

Василий подошел к двери, выглянул в глазок, раздраженно осведомился:

— Кто здесь?

— Милиция! — послышался голос за дверью, и к глазку поднесли развернутое удостоверение.

— Я вашим уже все рассказал… — недовольно пробормотал Василий, но повернул головку замка и открыл дверь.

На пороге появился мужчина лет сорока, с приятной, но незапоминающейся наружностью.

— Капитан Несгибайло! — представился он, снова показывая удостоверение.

— Я рассказал все, что мог… — повторил Василий, пропуская капитана в прихожую.

— Совершенно верно! — Капитан улыбнулся открытой и просветленной улыбкой законченного идиота. — Но мои коллеги забыли о кое-каких существенных формальностях. Вы должны были расписаться в приложениях к протоколу.

— Каких еще приложениях? — поморщился Окунь. — Я же где-то расписывался…

— Совершенно верно! — подтвердил капитан. — Вы расписались в протоколах, но к каждому протоколу полагается приложение по форме «А-4», а к каждому приложению еще дополнительный акт по форме «Б-8»… Без этого начальство не примет протоколы… — И он жестом циркового фокусника вытащил из крошечного детского портфельчика огромную пачку разграфленных бумаг. — Я вас не задержу, — пообещал он с приветливой улыбкой, — здесь нужно расписаться всего в ста сорока семи местах…

— Кошмар! — вздохнул Окунь.

Он огляделся.

В прихожей негде было пристроиться с такой кипой бумаг, и он прошел на кухню.

Жизнерадостный капитан разложил бумаги на столе и принялся подкладывать их Василию, громко и многословно объясняя:

— Вот это — приложение по форме «А-4»… Здесь нужно расписаться в семи местах — тут, тут, тут и еще тут…

За его объяснениями Василий не расслышал крадущихся шагов в прихожей.

Наконец он расписался везде, где только можно, капитан Несгибайло многословно поблагодарил его, собрал бумаги и покинул квартиру.

Василий перевел дыхание и выключил телевизор: он больше не мог видеть милиционеров. В квартире сразу стало тихо и пусто, и Василий отправился в ванную комнату, чтобы вымыть руки после милицейских протоколов.

Он тщательно намыливал руки, перебирая в памяти события прошедшего дня, как вдруг за спиной раздался какой-то подозрительный шорох.

Василий замер, опустил ручку крана, выключив струю воды.

Шорох за спиной повторился.

Василий медленно, задержав дыхание, повернулся.

У него за спиной была ванна, закрытая нарядной светло-голубой занавеской.

За занавеской явно кто-то был.

Да нет, что за чушь! Откуда там кто-то мог взяться?

Василий постарался взять себя в руки.

Ну как можно до такой степени себя распустить?

Он шагнул вперед и протянул руку, чтобы отдернуть занавеску.

Но рука словно налилась свинцом.

Она не хотела выполнять его приказ.

И все тело Василия хотело стремглав броситься прочь отсюда, спрятаться в спальне, в платяном шкафу, как прятался он в детстве, когда еще был маленьким мальчиком Васей, который ничего не знал о безжалостных интересах бизнеса, которые иногда требуют от человека совершенно ужасных вещей…

Что за детство!

Василий сжал зубы, взял себя в руки и резким движением отдернул чертову занавеску.

Ну разумеется, за ней никого не было…

Но это только в первое мгновение никого не было за голубой занавеской. В следующую секунду из ванны, наполненной водой, поднялся человек…

Это был Сергей. Сергей Евсюков, компаньон и приятель, почти друг, которым пришлось пожертвовать ради интересов бизнеса. Проще говоря — ради денег.

Да нет, это был, конечно, не Сергей.

Это было жуткое существо с зеленоватым лицом, которое когда-то было лицом Сергея, но по которому теперь тут и там были разбросаны страшные глубокие укусы.

Его объели рыбы, понял Василий.

У него предательски закружилась голова, затряслись руки, ноги ослабели и подкосились. Он хотел убежать, но вместо этого плавно сполз по стене и застыл на холодном кафельном полу, не сводя глаз с ужасного создания, которое переступило край ванны.

С утопленника, как и положено, ручьями стекала вода, и в глубине сознания Василия, где-то даже не на втором, а на пятом или шестом плане, промелькнула мысль, что вода протечет к соседу ниже этажом — злобному и истеричному директору охранного предприятия…

Впрочем, сейчас это не имело никакого значения.

Сейчас ничто не имело значения, кроме существа с зеленоватым, объеденным рыбами лицом, которое медленно, но неотвратимо приближалось к Василию, оставляя на кафельном полу мокрые следы.

— Я не виноват… — едва слышно проговорил Окунь, не сводя взгляда с мертвого компаньона.

— А кто виноват? — спросил тот загробным голосом. — Пушкин? Или Панаев?

— Ка… какой еще Панаев? — пискнул Василий, вжимаясь в стену. — Не знаю никакого Панаева!

— Не важно! — Утопленник сделал еще один шаг и грозно навис над Василием. — Покайся, убийца!

— Я… я не хотел! — выдавил из себя Окунь жалкие слова, как выдавливают остатки зубной пасты из полупустого тюбика. — Я был в безвыходном положении!