Alice's Adventures in Wonderland. Аня в стране чудес

— Раки тоже кричат, — добавила Чепупаха. — Особенно, когда им показывают, где зимовать. При этом устраиваются призрачные гонки.

— Отчего призрачные? — спросила Аня.

— Оттого, что приз рак выигрывает, — ответила Чепупаха.

Аня собиралась еще спросить что-то, но тут вмешался Гриф.

— Расскажите-ка нам о Ваших приключеньях, — сказал он.

— Я могу вам рассказать о том, что случилось со мной сегодня, — начала Аня. — О вчерашнем же нечего говорить, так как вчера я была другим человеком.

— Объяснитесь! — сказала Чепупаха.

— Нет, нет! Сперва приключенья, — нетерпеливо воскликнул Гриф. — Объясненья всегда занимают столько времени.

И Аня стала рассказывать о всем, что она испытала с того времени, как встретила Белого Кролика. Сперва ей было страшновато — оба зверя придвигались так близко, выпучив глаза и широко разинув рты, — но потом она набралась смелости. Слушатели ее сидели совершенно безмолвно, и только когда она дошла до того, как Гусеница заставила ее прочитать «Скажи-ка, дядя» и как вышло совсем не то, — только тогда Чепупаха со свистом втянула воздух и проговорила:

— Как это странно!

— Прямо скажу — странно, — подхватил Гриф.

— Я бы хотела, чтобы она и теперь прочитала что-нибудь наизусть. Скажи ей начать!

И Чепупаха взглянула на Грифа, словно она считала, что ему дана известная власть над Аней.

— Встаньте и прочитайте «Как ныне сбирается», — сказал Гриф.

«Как все они любят приказывать и заставлять повторять уроки! — подумала Аня. — Не хуже, чем в школе!»

Однако она встала и стала читать наизусть, но голова ее была так полна Омаровой Кадрилью, что она едва знала, что говорить, и слова были весьма любопытны:

Как дыня, вздувается вещий Омар.«Меня, — говорит он, — ты бросила в жар;Ты кудри мои вырываешь и ешь,

Осыплю я перцем багровую плешь».Омар! Ты порою смеешься, как еж,Акулу акулькой с презреньем зовешь;Когда же и вправду завидишь акул,Ложишься ничком под коралловый стул.[124]

— Это звучит иначе, чем то, что я учил в детстве, — сказал Гриф.

— А я вообще никогда ничего подобного не слышала, — добавила Чепупаха. — Мне кажется, это необыкновенная ерунда.

Аня сидела молча. Она закрыла лицо руками и спрашивала себя, станет ли жизнь когда-нибудь снова простой и понятной.

— Я требую объясненья, — заявила Чепупаха.

— Она объяснить не может, — поспешно вставил Гриф и обратился к Ане: — Продолжай!

— Но как же это он прячется под стул, — настаивала Чепупаха. — Его же все равно было бы видно между ножками стула.

— Я ничего не знаю, — ответила Аня. Она вконец запуталась и жаждала переменить разговор.

— Продолжай! — повторил Гриф. — Следующая строфа начинается так: «Скажи мне, кудесник…»

Аня не посмела ослушаться, хотя была уверена, что опять слова окажутся не те, и продолжала дрожащим голосом:

«Я видел, — сказал он, — как, выбрав лужок,Сова и пантера делили пирог:Пантера за тесто, рыча, принялась,Сове же на долю тарелка пришлась.

Окончился пир — и сове, так и быть,Позволили ложку в карман положить.Пантере же дали и вилку, и нож.Она зарычала и съела — кого ж?»

— Что толку повторять такую белиберду? — перебила Чепупаха. — Как же я могу знать, кого съела пантера, если мне не объясняют. Это головоломка какая-то!

— Да, Вы уж лучше перестаньте, — заметил Гриф, к великой радости Ани.

— Не показать ли вам вторую фигуру Омаровой Кадрили? — продолжал он. — Или же Вы хотели бы, чтобы Чепупаха вам что-нибудь спела?

— Пожалуйста, спойте, любезная Чепупаха, — взмолилась Аня так горячо, что Гриф даже обиделся.

— Гм! У всякого свой вкус! Спой-ка ей, матушка, «Черепаховый суп».

Чепупаха глубоко вздохнула и, задыхаясь от слез, начала петь следующее: