Алиедора

Зомби удерживали Дигвила на коленях — просто потому, что никто не удосужился отдать им новый приказ.

Молодой дон Деррано глядел на Алиедору так, словно перед ним разом очутились во плоти все Семь Зверей.

— Ты…

— Я, — кивнула она.

— Жаль, что я… — он перевёл дух, облизнул сухие губы, — жаль, что я не догнал тебя тогда.

— Почему? — Ей вдруг стало весело. Вернулась старая, давно забытая злость.

Губы Дигвила растянулись в подобии усмешки.

— Потому что войны бы тогда не было, — медленно и отчётливо проговорил он. — Тебя бы выпороли, да и всё. Ну, разве что посадили бы под замок на какое-то время, пока ты не оказалась бы в тягости. Но ты предпочла… устроить всё это.

— Достойная речь для человека, которого вот-вот зомбируют, — хохотнул за плечом Алиедоры Мастер Латариус.

Доньята улыбнулась. С трудом, словно губы не желали подчиняться.

— Ты, Дигвил, мой. И больше ничей. С тобою, как и с твоим братцем, моим так называемым мужем, я разберусь сама. Поэтому тебя не зомбируют. Вы слышите, Мастер Латариус? Пусть он уйдёт. В свой час мы с ним встретимся.

Аттара возмущённо зашипела — девчонка позволяла себе вопиющее нарушение субординации, но самого Мастера всё происходящее, по-видимому, только забавляло.

— Чего не сделаешь ради любимой воспитанницы, — подмигнул он доньяте. — Выведите его из города и отпустите на все четыре стороны. Пусть его судьбу решат Звери, или в кого он там верует.

Алиедора кивнула.

— Ещё свидимся, Дигвил.

— Ещё свидимся. — В его глазах была ненависть, чистая и незамутнённая.

* * *

Грохотали цепи, вопили только что повисшие на крюках люди. Но едва зомби закончили развешивать пришедших узкими коридорами, цепь с крюками обошла полный круг где-то в подземельях, и в зал стали выплывать те несчастные, что были обработаны первыми. Стоящий на подмостках чародей снова принялся за них. Теперь он деловито орудовал своим жутким инструментарием. Несколько стремительных взмахов — и из рассечённых жил начинала хлестать кровь, вернее, уже не кровь, а какое-то её подобие. Густое, тёмно-багровое, какой кровь никогда не бывает и быть не может. Она стекала прямо на пол, бежала по проложенным желобкам, словно изо всех сил пытаясь выбраться из темницы. Подоспевшие зомби снимали с крюков обескровленные тела и укладывали их в ряд на полу. Покончив со своей работой, маг спустился с помоста и прошёл туда. В руку каждому лежащему он вонзил толстую иглу, увенчанную голубоватым шариком — искусно выдутым стеклянным вместилищем для какого-то эликсира.

— Дальше уже неинтересно. — Латариус потянулся. — Снадобье будет всасываться не меньше дня. Отрастёт новая кожа, затянутся раны. Назавтра мы получим целый полк зомби. Не самых лучших, но, как я говорил, сейчас выбирать не приходится.

— Навсинай перешёл в наступление? — не стала играть в словесные прятки Алиедора. — И, видно, вам здорово досталось?

Аттара гневно вскинулась, однако Латариус лишь примирительно поднял руку.

— Не стоит возмущаться из-за слов. За элегантностью изречений пусть следят другие, Некрополис говорит правду. Да, благородная доньята, мы потерпели поражение. Высокий Аркан успел перебросить через перевал около двух сотен новых големов, тяжёло забронированных и по-новому вооружённых. Наши отряды отступили. За нами осталось Долье, големы Навсиная удерживают Меодор. Потери тяжелы, хотя и не катастрофичны. Однако пополнения нужны немедленно. Впрочем, — потёр руки Мастер, — перед нами сейчас стоит совсем другой вопрос. Чего хочешь ты, доньята Алиедора Венти? Твою просьбу — отпустить выбранного тобой человека — мы выполнили. Не думай, что он сейчас «на самом деле» сидит где-то в подземном мешке. Нам нет нужды тебя обманывать. Ты с нами, доньята? Ты видела, на что мы способны. Только мы можем дать тебе то, чего ты так жаждешь, — свою собственную силу. Ту, что не отнять по капризу какой-то иномировой сущности.

Алиедора помолчала. Она им нужна. Очень нужна. Они готовы терпеть её капризы, исполнять прихоти — вроде этой, с Дигвилом. Им не понять, даже им, называющим себя Мастерами Смерти, что покончить с кланом Деррано может только она сама, своей собственной рукой.

— Как это будет? — наконец бросила она — сквозь зубы, словно королева нерадивым слугам.

— Будет больно, — честно ответила Аттара, видя, что Латариус на сей раз решил уступить ей слово. — Чтобы дать толчок… придётся вводить тебе снадобья и эликсиры. А там… если прав Мастер, если правы остальные… если верно моё чутьё… тебе не потребуется вшивать постоянные капсулы. Только на первое время, и терпеть поначалу придётся. К тому же… сперва нужна проверка… как благородная доньята вынесет сами эти эликсиры…

— Делайте! — И это уже был настоящий приказ.

* * *

Здесь не грохотали цепи, не скрипели шестерни. Здесь вообще царила тишина.

— Разоблачись, доньята, — тихо прошелестела фигурка в необъятном плаще и капюшоне, совершенно скрывавшем лицо, так что непонятно было, как человек вообще может смотреть. — Отбрось стеснение.