Алиф-невидимка

— Никто туда со мной не пойдет, — возразил Алиф. — Мне все равно, чем вы в это время будете заниматься, но я встречаюсь с ней один.

— Ну, как скажете. А кафе находится вон там. — Окинув Викрама ледяным взглядом, американка повела приятелей из лаборатории в коридор. Как только они вышли из здания на улицу, Алиф вдохнул перегретый воздух, будто искрящийся солнечным светом, и пожалел о том, что им пришлось покинуть лабораторию. Вот где заботились и о машинах, и о людях, установив контролирующую внутренний климат аппаратуру. Снаружи, казалось, все находится в состоянии войны друг с другом: жара мучила тело, кожа страдала от нагревания, и все вокруг изнывало от невыносимого зноя. Алиф вытер пот с шеи и понял, что снова начинает раздражаться.

Новообращенная вела их к невысокому зданию у входа на территорию, ловко обходя стайки вездесущих студентов. Вскоре до них донесся аромат нагретого растительного масла и жареного турецкого гороха. В животе у Алифа заурчало, и он пожалел о том, что так мало поел утром мятного йогурта, которым его угощала Азалель. Американка уверенно вошла в стеклянные двери закусочной, и Алиф послушно последовал за ней. С одной стороны в зале стояли столики и скамейки, на другом конце смуглые девушки выдавали еду за серебристыми металлическими стойками.

— Еда студенческая, но зато все горячее, — сообщила американка, передавая Алифу поднос. Больше ничего говорить ему не понадобилось, и очень скоро он уставил его тарелками с овощами в кляре, индийскими лепешками и кабсой с курицей, которая пахла так, будто постоянно подогревалась уже много часов подряд. Новообращенная нашла пустой столик и уселась за него, пристроив «Альф Яум» на стопку чистых салфеток.

— Аккуратней с подносом! — предупредила она, отодвигая книгу подальше от Алифа, усаживающегося напротив нее. — Не запачкай жиром рукопись!

— Прости.

— А где моя ложка? — поинтересовался Викрам и выхватил ту самую, на которую уже нацелился Алиф. Юноша обиженно поджал губы, но промолчал.

— Ну хорошо, тогда начнем, — предложила американка и сложила ладони «домиком» под подбородком, совсем как на католических иконах. — Я взяла образец с одной страницы в середине книги, где не было текста, размерами пять на пять миллиметров и попросила своего консультанта взглянуть на него. Так как это все же бумага, а не пергамент и сохранилась она достаточно хорошо, я высказала свое предположение, что книге должно быть не меньше двухсот лет.

Викрам улыбнулся, не переставая жевать. Алиф подумал, что сейчас он выглядит так, как человек, ожидающий развязки смешного анекдота.

— Но мой консультант — а я не говорила ему ничего про книгу, — так вот он со мной не согласился. Он считает, что рукописи никак не меньше семисот лет.

Алиф проглотил большой кусок лепешки, чуть при этом не подавившись от неожиданности.

— Он говорит, что бумага изготовлена по давно забытой в Центральной Азии методике уже к четырнадцатому веку. Скорее всего книга персидская, по крайней мере бумага была сделана в Персии. А эта жутко пахнущая канифоль как раз и стала причиной того, что книга так хорошо сохранилась, хотя вот так сразу он не мог определить ее состав. Поэтому он хочет, чтобы мы провели специальный дополнительный анализ в лаборатории.

— Значит… — начал Алиф и замолчал, так как сам не понял, что именно он хотел сейчас сказать.

— Значит, я ошибалась, — сухо улыбнулась американка. Она выглядела усталой. — Получается, что эта вещь настоящая. Делакруа ничего не придумал. «Альф Яум» существует в действительности.

Викрам откинулся на спинку стула и самодовольно заурчал. Новообращенная окинула его быстрым взглядом и презрительно скривилась. Но ему даже понравилась ее немая ярость. Он уставился на нее, сверкая глазами и не моргая, и в этот момент Алифу даже показалось, будто он произносит какие-то слова, хотя губы его при этом не шевелились. Как бы там ни было, но вся надменность американки разом куда-то улетучилась. Она покраснела и отвернулась, закусив губу. Сейчас она словно олицетворяла саму скромность. Алиф решил, что эта молодая женщина может казаться почти симпатичной, если она только не сердится и не хмурится.

— Теперь мне самой не терпится узнать, каким образом твоя подруга достала эту рукопись, — прокашлявшись, произнесла американка. — Это не тот артефакт, которыми завалены букинистические магазины. Или даже антикварные лавки. Или даже исторический музей. Я уже запрашивала самые престижные библиотеки в Городе и звонила известным антикварам, но нигде не могла найти эту книгу. Да про нее вообще никто никогда не слышал.

Алиф внимательно посмотрел на книгу, тщательно укутанную в саван из защитной пленки, покоившуюся на одре из салфеток. Она весила, наверное, с полкило, но сейчас казалась невыносимым грузом, невостребованным лотом, неверно определенной ответственностью, чем-то незнакомым и непознанным. «Как это похоже на Интисар, — рассуждал юноша, — швырнуть мне вот это, как она привыкла все делать, властно и надменно, и совсем не подумать при этом о моем разбитом сердце». Его вдруг охватило негодование.