Алиса Длинные Ноги

АХАХА! Потешно намылила мне грудки — молчаливые важные свидетели моей душевной целомудренности!

Теперь, разденься, хотя ты почти нагая, намыль своё тело и кожей закончи массаж – мыльным телом массируй моё – нежно, успокаивающе, чтобы Звёзды заснули.

После умиротворяющего массажа приличная девушка сочиняет оду Царице – благое дело, не балет тюремных надзирателей с тараканьим усами.

Я, однажды, ненароком, подсматривала за тюремным надзирателем на Сенатской площади – он орехи покупал, щелкал зубами – страшила с кладбища, а не человек, усами сто чертей испугает!

ООООХ! Спасибо, Ксена – ты – подружка совести!

ААААХ! Истома разливается, призывает к сочинительству – рифму моему дому! – графиня Алиса Антоновна потянулась, поцеловала воительницу в щечку, прыгнула в бассейн (Золотая ванна пять на пять метров, с пузырящимся тёплым фиолетовым крепким и лепестками белых роз!).

Спасибо за душевный массаж персиковым телом – тихий, не массаж, а – летняя ночь!

— К вашим услугам, графиня Алиса Антоновна! – воительница не обтиралась полотенцем, натягивала сапоги, не попадала ногой, бранила себя, не смотрела в сторону распаренной окрыленной графини Алисы Антоновны. – Мы – амазонки – мужчин не жалуем, и часто – массаж… да… помогаем друг дружке, снимаем тяготы с плеч и ягодиц, убиваем невзгоды.

Но вы… вы, графиня Алиса Антоновна – золотая амфора с печатью Короля Володимира Красные Щёчки! – Ксена подхватила юбочку, обруч, ленты грудные, выскочила, поскользнулась на замершем в удивлении белом гномике, упала на четвереньки и — красивая в сильной молодости, упругая, каучуковая – подкатилась на четырёх точках к столу – шикарное блюдо с молниями в очах.

— И? – ведьма Кассандера спросила, в одну букву вложила своё и фон Карлы любопытство – так в атомную бомбу колдун вкладывает записку будущему поколению.

— По-летнему, непринужденно попросила массировать… всё… затем – релаксирующий массаж мыльным телом… Магрибские купцы в трубочку согнутся от моего массажа.

— И? – ведьма раскинула скатерть-самобранку, на сто голодных орков хватило бы провизии.

— Чистая Алиса Длинные Ноги, непорочная, скромница, целомудренная, морально устойчивая – душой мягче ромашки!

Нет в ней Неправды, искренняя, без задней мысли о побеге из тюрьмы крылатых оборотней!

Я часто трубку Мира курю, индианскую, с золотом скифов, но подобного не видала, не липнет душевная и физическая грязь к Алисе Длинные Ноги – Солнце она или айсберг – загубила меня, подчинила – теперь я за неё жизнь отдам, за идею ликвидации неграмотности моих соотечественниц, до ада пройду, котёл с кипящим маслом на голову чёрта надену – не брошусь из одного увлечения к другому.

— Намокла ты, пропиталась росой, как платье пышной Принцессы! – фон Карла протянула воительнице Ксене полотенце с монограммой дома Короля Василиска. – Промокни роскошь тела, прикройся, а то очи – пламенеют, вылезают – красиво вылезают, гармонично, а единственная грудь разбухла – в бочку не поместится, напиталась грудь знаниями!

— Мда! Не из шатра влажность, а – из моей души! – воительница оделась – дрожащие руки не лучшие помощницы! Размяла в ладошке ком сырой матери-земли, задумчиво размазала по белому — сотворенному ведьмой – креслу. – Подлое, гнусное совершаю, но – возвеличит Алису Длинные Ноги мой опыт, знаю, что произойдет, но не вижу – как, словно мне на очи повесили золотой замочек – премиленький, хорошенький, с выгравированной мордочкой котёночка!

Не липнет к графине Алисе Антоновне дурное – душу не грязнит, а тело – благоухающее у неё тело, лесное!

— Неловкое ты задумала, Ксена, но испытание – наши вериги; светлая струя юности и нравственности не замутнеет от поэтической барышни! – Фон Карла подмигнула воительнице (Судьи в Магрибе одобрили движения век Наставницы!) и обратилась к Кассандере, словно распоряжалась в Королевской столовой: – Милочка, ты приготовила в изобилии – гуси, кабаны, зажаренные целиком олени – для нас – благо, но подумай и о душечке Алисе Длинные Ноги!

Наколдуй малюсенькие плошечки, стаканчики, микроскопические – зю-зю, как говорит Алисия – порции непонятного – паштетики, пирожное с ноготок на мизинчике – на благо, я уверена, что оленя барышня не заметит, мимо кабана взгляд романтический пронесёт, а на виноградинке, фаршированной мозгом Розовой птицы, остановится, словно в скалу врезалась на драконе.

— Премиленько! Душисто, растираю себя полотенчиком, Солнышко благодарю, и тебе, драгоценная ведьма Кассандера – огромный почёт и уважение за шатёр уединения – душевный, скромный, без амстердамских балеронов – тело отдыхает, и Ксена способствовала – умилительная воительница, руки её – бабочки, порхали, массажировали – на Новодевичьем кладбище поставлю памятник массирующим рукам воительницы Ксены! – графиня Алиса Антоновна выбежала из шатра, присела (Не раздумывала, не уподоблялась снежной куропатке — увидела роскошный трон – и на него опустила розовые, свежевымытые интеллектуальные ягодицы, без оглядки, без перемены в нежном взгляде жемчужных очей!)