Алиса Длинные Ноги

ХМ! Изъясняюсь на непонятном языке - влияние вашего ватного Мира, будто в сахарной вате живу, труб фабричных не видно, а сахар разливается в воздухе, окутывает, навевает дурные мысли о непристойных словах, и слова вылетают непотребные, пробиваются сквозь платиновый щит моей морали; не виновата я, следовательно - непорочна, оттого, что словами лукавый играет, дурные фразы в мой восхитительный эклерный ротик подбрасывает.

Нет надобности себя хулить - много недостатков вокруг: земля, развороченная кровавой раной, мужицкая баба рот раскрыла, словно поёт, но откуда у невежи голос оперный, если об октавах не имеет понятия, лодка прохудившаяся?

Что стоишь, холопка, будто тебя на сахарный тростник насадили вместе с петушком?

Беги, доложи своему барину - Королю, графу, князю, - что я изволила прибыть в ваш тухлый, необразованный Мир - сапожная вакса у вас вместо земли.

Пусть пришлют за мной карету и горничных с образованием - белых, чистых, с элементарным знанием французской грамматики - ночью горничную разбуди, она по-французски поэму прочитает, будто подковала язык соломенными подковами имени Левши.

Подушки в карете обязательно натуральные, природные, не гагачьим пухом набиты, гагары не в моде в этом сезоне, а - лавандой и горностаевым пухом; на мягком думается о возвышенном, а на деревянной жесткой скамейке - дурная скамейка, поработительница, сообщница злодеев - на жестком мысли приходят чёрные, тело изнывает - так вольной пташке в аквариуме не хватает воздуха. - Графиня Алисия топнула стеклянной ножкой, с недоумением смотрела на маковую крестьянку, удивлена, почему батрачка с подобострастием, с низкопоклонством - за то, что её наукам обучат и политесам - не бежит за каретой, приросла, будто корни пустила в утешение себялюбцам купцам.

- Недостаток уважения к крестьянке - крест на могилу барышни! - молодая мать засмеялась, поправила веревку на сложном агрегате - плуге. - Брошу ребенка на радость похабникам вурдалакам, пашню оставлю сиротой; весной каждая минута год кормит, а изнеженная барышня минутой век прожигает, будто толченого стекла в башмаки Королеве подсыпала из зависти.

Ступай, госпожа, с Миром - в наш Мир, или чёрного козла поцелуй под хвост - в свой Мир, где на деревьях не булки растут, а - непотребности с усами.

Мне два года назад пятнадцать лет исполнилось - старуха, засиделась в девках, даже трупными пятами ниже пояса пошла, клыки по ночам вылезали, а очи горели красиво - золотом!

Матушка моя - ведьма - напекла пирожков с ядом и к своей матушке - моей бабушке отправила без трусов, добавила кнутом по глазам - для убедительности, я Звезды лбом пересчитала, когда с пирожками вылетела из избы, чувствовала себя пробкой из бутылки с кислым молоком.

Матушка нарочно меня через дремучий лес погнала, чтобы я - либо жениха себе нашла, либо сгинула в болотах, потому что - неперспективная, если без мужика в лаптях и с горшком царским на голове.

Долго я шла, зевала, думала уже, что проскочу страшный лес с Вальпургиевыми ночами, пирами Валтасара Едкого; промежность от страха слиплась, превратилась в карамель без соуса.

Белый рояль из кустов выскочил, за роялем - чёрт - эка невидаль, чёрт во фраке, а что рояль - я на лубочных картинках видела, не ведаю, для чего служит - громадина не из нашего Мира, но черти на нём сидят, копытами стучат, краснорылые, будто морковки в летнюю ночь!

Я мимо чёрта прошла - не жених мне чёрт, не страшен, головешка по сравнению с ужасами ночного леса, где обезьяна из навоза превращается в бородатого человека, прародителя рыбаков и чемпионов по спортивному метанию копья в беременных волчиц!

На тропинке шатёр раскинулся - золотой, с кистями из рук человеческих - красиво, даже душа нараспашку у меня, вылетает перепёлкой.

Понимаю сердцем, что шатёр - беда, искушение мне, возможно, что смерть моя в шатре восседает, а с тропинки нельзя сойти, сомлею, ноги превратятся в жаб, и пирожки обретут силу дракона, мне с ядом в живот залетят, миленькие, на пустяки в бане с солдатами похожи.

Разделась донага - не пропадать же в логове смерти сарафану и кокошнику, сложила одежду рядом с узелком с пирожками, робко в шатёр вхожу, но по подушкам зыркаю - не спрятался ли мой жених под периной - застенчивый, с бицепсами тираннозавра.

Женихов нет, а появилось у меня в шатре желание работать - я работящая, красивая в труде, жилы в золотые превращаются!

Пыль смахиваю бархоткой с диванчиков, полы драю шкурами соболиными и тряпками из бороды леших - умиление, нахожу отвагу и принципы в труде - так золотая рыбка в корыте старика находит чернокожего младенца.

В золотой ванной с лепестками роз - расточительство, когда - нужную в хозяйстве ароматическую розу для ванной используют, будто губку с глазами - обнаружила потрясающей красоты гадалку - по смоляным волосам и соболиным бровям поняла, что - гадалка, будто сто ночей в одном теле красавицы сгустились...