Алиса и Диана в Богатырской сечи. Книга 3

– Расти, расти моя травка, подрастай муравка, в руки не давайся, косарей пугайся, хоронись богатыря…

– А вот это уже зря! – подпела ему Динка и по-свойски, ну типа, как зверь на зверя, рыкнула. – Колись, балабол, откуда знаешь ворона Тимофея? И давай скорей показывай, где богатыри живут.

Глава 4. Ворон и Сказочница у себя дома

– Бр-р-р! – затряслось солнышко от Динкиного рыка и с испугу выпустило свои лучи во все стороны.

Жар обдал вымокших девушек, и от их одежды начал исходить пар. Пар поднялся и из травяного платья Луговичка, он поизвивался, поиздевался над хозяином и заструился в сторону Заболотья.

И пока сёстры чертыхались, обсыхали, угощали хлебом с салом своего нового товарища, струйка пара извилистой дымкой приближалась к дому Сказочницы. А та сидела на ступеньках своего дома и сочиняла новую небылицу. Слова-сверчки выпрыгивали из её рта, залетали в открытую дверь, кружили над большой книгой сказок и сами складывались в слова. Это Сварог одарил её таким волшебством. Когда Алиса и Диана улетели от него, толком и не поговорив с божеством, он с любопытством опустил свой взор во двор к Сказочнице. И рассмотрев все её близорукие проблемы, устроил так, чтобы в случае очередной напасти-слепоты, бабулька не хныкала, а продолжала работать над нужным всей земле делом. Хотя… с человеческой точки зрения не совсем понятен ход мыслей Сварога. Мы бы на его месте подарили сочинительнице пару здоровых крепких глазных яблока. Ведь так же? Так.

А-а, ну ладно, продолжим. Струйка пара от лугового духа окутала сидящую на ступеньках сказительницу и что-то быстро зашептала ей в ухо, а закончив, осела на плечо старушки парой серебристых капель. На другое её плечо приземлился обеспокоенный ворон и покосился на подозрительно трясущиеся шарики жидкости. Он хотел было принять удар на себя: проглотить непонятную вражью отраву и сдохнуть, не дав, тем самым, хозяйке её слизнуть. Но хозяйка взяла птицу в руки, прижала к груди и запричитала:

– Тёма, милый, они вернулись, наши девочки вернулись!

– Кар? – не понял Тимофей.

– Я говорю, Алиса с Дианой тут!

– Кар, кар, как? – подавился пернатый от волнения.

– Да никак! – обиделась на него бабка, уже давненько впавшая в детство. – Наши доченьки, говорю, тут.

– Где тут? – опять не понял Тёмыч.

– А ну тебя! – всплеснула руками Сказочница и расплакалась.

– Ну вот, опять, – каркнул чернокрылый друже, решив, что у женщины очередной приступ депрессии на фоне старческого слабоумия.

А Сказочница и вправду тут же забыла причину своих слёз. Поплакав непонятно об чём, она успокоилась и позвала ворона обедать. На обед же небеса им послали пустые щи да пшенную кашу. Нет, щи конечно были полными, просто в старой Руси так называли постные щи. А в тёмной Руси пусто-щи так и вообще были основным блюдом. Ведь Леший и прочие лесные духи строго-настрого запрещали людям охотиться. Ну… только над богатырями и поляницами они власти не имели. Да и разве сладишь с великанами-буянами?

Но вернёмся к нашей сказке. Так вот, Сказочница хлебала щи и косилась на свою заветную былинную книгу. Чернила в чернильнице засохли за ненадобностью, и это сильно расстраивало бабульку.

– Когда в руках работы нету, руки усыхают, – жаловалась она ворону.

– Носки вяжи! – посоветовал тот. – И вообще, дел немерено: дрова не наколоты, вода до бани не наношена.

Ворон не ел пустых щей, он охотился втихаря. И сейчас он впустую перебирал лапами по столу, сетовал (как всегда) что он не мужик и не может наколоть дров, да наносить воду для подружки. Он мысленно ругал судьбу и бесчувственного Сварога: «Ну что ему стоит превратить меня в старичка-лесничка? Ведь прошу же, прошу и всё впустую!»

Но тут Тёмка снова наткнулся на серебристые капли на плече старушки.

Он подозрительно к ним приблизился, осмотрел со всех сторон и передумал помирать.

– Что это? – спросил он хозяйку.

Сказочница перевела взгляд на плечо и вспомнила:

– Тёмушка, милушка, как же я могла забыть? Дочки прибыли!

– Кар? – не понял чёрнокрылый.

– Алиска с Динкой!

– Кар, кар, как? – подавился пернатый от волнения.

– Да никак! Не знаю пока.

– Кар? – опять не понял Тёмыч.

– А ну тебя! – воскликнула Сказочница и расплакалась.

Эта маленькая уже история грозилась превратиться в бесконечную историю и гонять наших друзей по кругу, но до глупой птицы вдруг дошла вся суть происходящего, и он больно клюнул бабку в голову:

– А ну давай, рассказывай про моих мгачинских дев, живо!

Сказочница крякнула от боли, замахала на него руками и вспомнила, о чём ей шептала струйка пара. Она закивала головой, заулыбалась и рассказала о новом пришествии двух юных сахалинских душ в сказочную страну. У Тёмыча от наплывших чувств чуть ни разорвалось его маленькое сердечко: «Бух, бух, бух, бух!»