Эсаул Георгий

Алиса в стране оплеух

Эсаул Георгий

Алиса в стране оплеух

Роман

Москва

2015

ПРЕДИСЛОВИЕ

- Сергей Иванович Королёв не только Космолёты строил, но и дрался залихватски.

Выйдет, бывало, в поле - и в зубы супротивнику - ХРЯСЬ-БУМБАРАСЬ! - крошит, вырывает, веером пускает!

Затем за уши схватит и коленкой в морду, в лусало - БАБАХ! ЦАХ-ЦАХ!

На противнике прыгает, ногами по голове бьёт - рассудительный, как полководец Суворов.

Напоследок по яйцам ногой добавит, чтобы не зазнавался добрый молодец.

А, если на охоту со своими любимыми собаками - Белкой и Стрелкой - вышел, то люди в ужасе разбегаются; охота в погром превращается. - Граф Антон Павлович Шереметьев в ужасе отбросил книгу, дрожал, в волнении рвал на себе кружевное французское жабо - так лисица кусает капкан. Успокаивал дочь свою белоснежную - Алису: - Непотребство в книге; фармазон писал или мальтузианец, ад ему в награду.

Вы, дочь моя, графиня Алисия, не подумайте дурного обо мне; не по злу, а по незнанию я вам книгу греховную начал читать, словно чёрт кочергой меня оглушил.

Задумал поучительное на ночь вам прочесть - всегда моральные наставления из книг вам выбираю, - а сейчас лукавый подкинул книгу премерзопакостную.

Как это вольно можно драться, по-мужицки?

Драться - не хорошо, безобразно; драка нарушает гармонию природы, словно струна на арфе лопнула.

- Не журите себя, милый друг папенька, не браните, вы же - столп общества! - Алиса грациозно нагнулась - пластичная красавица с шиком морской волны, - подняла книжицу в затёртом сером переплёте, будто книгу мариновали. - Вы, поэтический, перепутали издание, третий раз вошли в одну реку.

"Как не следует поступать благородным пажам и лордам" - название книги, а не "Поучительное чтение для молодых морально устойчивых девиц"!

Не сокрушайтесь, батюшка, драться - отвратительно и низменно, печально и дисгармонично.

Я не стану драться, пусть даже меня осудят классные дамы - твёрдые в своих убеждениях камни.

Но рыцарь Персифаль отважный и король Артур дрались...

- Не дрались, а сражались, друг мой Алиса! - Граф Шереметьев с нерастраченным пылом пожилого отца лобызал ручки дочки, слизывал с них свою вину. - Дерутся только мужики и другие плебеи, а рыцари изволят сражаться за честь...

АХ! На скользкую тропу словоблудия вхожу, как хрипящий грешник в ладью Харона.

Вы же никогда не станете драться, графиня Алисия, оттого, что - девица, и благородная, чистая, хрустально блистающая капля Добродетели.

Да и потешно выглядело бы, как вы - шестнадцатилетняя, утонченная, белая, прозрачная с тонкими гусиными ручками, шаловливыми тростиночными ножками, сорок пять килограммов в вас - вышли бы в кулачной драке против Замоскворецких мастеровых.

Нонсенс! Моветон! Fudge! Opowieści Lasku Wiedeńskiego! - граф Шереметьев Антон Павлович протер пальцами запотевшие стёкла пенсне-с, задрал тонкую бородку (в народе называют - козлиная) к дорогой (две тысячи рублей серебром) итальянской хрустальной люстре и засмеялся дребезжащим смехом праведника из Израильской пустыни.

ГЛАВА ПЕРВАЯ,

в которой Алиса от стыда за милого друга папеньку провалилась сквозь Землю

Графиня Алиса Антоновна Шереметьева с папенькой - графом Антоном Павловичем Шереметьевым - царедворец, эстет, куртуаз - государственный деятель, народный артист театра Петрушки - восседала в золотой беседке на берегу Москвы-реки и наигрывала на арфе - готовилась к экзамену в Институте Благородных Девиц - так добропорядочная белка складывает в дупло запас орехов.

Пиес для разучивания много, лодырничанье - занятие простолюдинок, поэтому графиня Алиса угождала папеньке, заглядывала в его книгу "О достойных деяниях Государственных мужей", нахваливала редактора - Баратынского за то, что он не поместил в нужную книжку гадких картинок, возбуждающих воображение:

"Не нужны фолианты с репродукциями - дурное они, словно ворона на выступлении соловья!" - графиня Алиса передернула тоненькими воздушными плечами - фея, крылышек не хватает.

С восторгом графиня Алиса задумалась - в летний полдень голова работает на светлое и эстетически важное, версальское - что надлежит сочинить оду Фелиции, но мешает сосредоточенность на пиесе - так доблестный рыцарь Ланселот отвлекается на Принцессу Златовласку...

Вдруг - словно чёрт в серебряную табакерку - в беседку размышлений и благоприятствия ввалился жирный сальный Белый Кролик с проплешинами и сизым носом алкоголика из Китай-города.

Графиня Алиса обомлела, задыхалась, чувствовала себя виноватой перед невоспитанным Кроликом - грешен он, место ему в аду, но не по незнанию грешен, а по рождению, словно с дуба упал, а не в капусте его нашли.

Кролик наступил на башмачок графини Алисы - пребольно, пренеприятнейше - узурпатор в белом пошлом трико имени итальянца, прохрипел с нотками гусарского разочарования.

- АЙ! АЙ! АЙ! Девчонка!

Странная у вас арфа, и фигура странная - несовершенная, не греческая амфора!