Алитет уходит в горы

- Если поедут на твоих оленях, духи разгневаются, и у тебя в стаде начнется большой падеж.

Гаймелькот насторожился. Подумав немного, он с тревогой сказал:

- Ярак, подожди. Пожалуй, нельзя ехать на оленях. Пешком бегите. И Мэри возьмите с собой.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

У подножия обрыва стлался густой туман. Здесь, в грудах обвалившегося снега, лежал Лось. Бессознательно повернувшись на бок, он заскрипел зубами, открыл глаза и проговорил:

- Где же люди? Собаки где?.. О-о-о, черт возьми! - простонал Лось. Неладно что-то с ногой. - И, собравшись с силами, крикнул: Андрю-юшко-о-о!

Эхо прокатилось вдоль стены обрыва.

- Эге-ге-е-ей! - протяжно и еще громче крикнул Лось.

И опять, кроме эха, ни одного ответного звука.

"Неужели погиб Андрей? Какая нелепость!"

Превозмогая боль, Лось приподнялся, сел и ощупал больную ногу.

- Ясно. Сломана. Хорошо, что крови не чувствую.

Лось начал припоминать, как все это случилось.

"В момент падения я чувствовал Андрея совсем рядом. Значит, он должен быть где-то здесь поблизости. По весу он легче меня. Кто же должен лететь быстрее? Он был правей меня. А может быть, я перевернулся и теперь правая сторона стала левой?.. - Лось рассуждал, как старик Рынтеу на старой стоянке кочевников. - Поползу искать..."

Опираясь на локти, преодолевая страшную боль в ноге, Лось медленно полз, оглядываясь по сторонам. От неимоверного напряжения он покрылся потом.

"Ничего, к боли можно привыкнуть", - утешал себя Лось, пристально вглядываясь в блестевшие свежими изломами комья снега. Осилив несколько метров, он передохнул и, заложив два пальца в рот, засвистел так, что у самого зазвенело в ушах.

- Мальчик! Мальчик! - прокричал Лось вожаку, но и этот крик потерялся в безжизненной пустыне.

"Вот так и пропадешь здесь ни за понюшку табаку. Где же люди? Лавиной завалило?" - с горечью подумал Лось и, усмехнувшись, вслух проговорил:

- До берега не доползешь отсюда...

Вспомнились Лосю гражданская война, бронепоезд. Там смерть всегда жила рядом. Она была постоянным, каждодневным спутником человека, и люди привыкли смотреть ей прямо в глаза. А здесь, вот здесь, среди этих белоснежных камней, не хочется встречаться с ней!

"Духи погубили бородатого начальника... Эх, Наташа!.." - вспомнил он жену.

Там, среди огня и грохота орудий, он уцелел, а здесь, в тиши, полный сил и здоровья, он должен медленно уйти из жизни. Как все это нелепо! И Лось впервые ощутил страх перед смертью. Холодок пробежал по всему телу.

Он нащупал трубку, спички в сломанном коробке и, лежа на спине, закурил.

- Нет, Лось еще поборется за жизнь! - крикнул он в пространство.

Послышалось урчанье собаки.

- Андрю-юша-а! - крикнул Лось.

Залаяла собака.

Лось пополз на ее голос. Силы прибавилось, и вскоре он увидел в обломках снега нарту.

На расстоянии одного метра от нарты Лось остановился и, приподнявшись на руках, вытянул шею. На нарте лежал человек, уткнувшись в баран. Лось ясно почувствовал, как тяжелые ледяные капли, словно холодные дробинки, пробежали по разгоряченному телу. Снег у нарты был залит кровью. В упряжке сидела одна собака. Она перестала лаять и жадно принялась пожирать окровавленный снег.

На нарте лежал старик Рынтеу с разбитым черепом.

Лось долго смотрел на него, не шевелясь.

Немало убитых приходилось видеть Лосю за его фронтовую жизнь! Но никогда еще труп человека не вызывал у него такого удручающего впечатления, как вот этот труп старика. Конец ремня, за который пристегивалась упряжка, был перегрызен. Видимо, вся упряжка, кроме одной задней собаки, убежала.

Лось отстегнул ее, привязал к своему поясу и быстро пополз в сторону. Он заговорил с собакой:

- Видишь, это мой след. Надо ползти по новому месту.

От мысли, что он обнаружит труп Андрея, Лось похолодел. И, вспомнив, как собака пожирала окровавленный снег, подумал: "Нет, я тебе не позволю питаться моим мясом. Прежде чем расстаться с жизнью, я заколю тебя".

Собака, будто угадав его намерение, ощетинилась и зарычала. Лось вздрогнул. До его настороженного слуха донеслись какие-то неясные звуки: будто кто зевнул в стороне.

Лось скинул шапку, чутко прислушиваясь. Вокруг стояла мертвая тишина. Хотя бы какой-нибудь шорох! Хотя бы пролетела сова или куропатка! Собака молча рвалась. Лось отстегнул ее от пояса и взял лямку в Руку.

- Ну, пойдем, - сказал он.

Еще издали он заметил торчащую из-под снега голову Андрея. Все туловище по самые плечи было скрыто в снегу. Лось рванулся и, едва дополз до Андрея, потерял сознание.

- Сергеич! Кажется, я спал, - проговорил Андрей, открывая глаза. Он высвободил одну руку и потрогал лицо и бороду Лося. - Сергеич! Что же ты молчишь?

И, не дождавшись ответа, Андрей попытался встать. В грудь упирался наган, причиняя боль. Свободной рукой Андрей стал отбрасывать снег и вскоре через широкий ворот меховой рубашки достал наган. Под обрывом громовым эхом прокатился выстрел, и, когда он замер, Андрей дал еще два выстрела.

- Андрюша... кто-то стреляет... - приходя в сознание, сказал Лось.

- Сергеич, ты жив?

- Выходит, так, - усмехнувшись, сказал Лось, - не положено погибать, дела есть.