Алька Верник и наследие предков

И я уже хотела. Потому что желание у меня было – самое заветное на сегодняшний день. Мысли постоянно возвращались к отношениям Copгa и бабушки Пелагеи, к их странной, прошедшей через время любви. Но… В этот момент раздался противный, резкий писк и механический голос произнес:

– Внимание! Тревога! Угроза пожара! Повторяю, угроза пожара! Всем курсантам покинуть помещение, согласно плану эвакуации номер три.

Прямо с потолка в нашу сторону выдвинулась серая трубка.

– Отходите, а то промокнем! – пискнула Айа, улепетывая от столика.

Я схватила свой поднос и кинулась в сторону. Катаклизмы катаклизмами, а кушать все же очень хотелось. Из трубки на стол полезла какая-то желтоватая пена, скрывая под собой мой импровизированный праздничный пирог и завтраки друзей. Наблюдая за всей этой картиной, я печально жевала бутерброд, размышляя о случившемся. И опять мы виноваты, а по сути ничего страшного не произошло. Подумаешь, День Рождения. Дикари живут в этом космосе, ну или мы – земляне слишком от них отличаемся.

– Угроза пожара устранена! Повторяю, угроза пожара устранена! – проговорил все тот же механический голос.

– Я так и думал, что тут без вас не обошлось, – к нашему столику направлялся тангир Элвэ, грозно сверкая бирюзовыми глазами, – что тут произошло?

– Ничего, – ответила Хунька, – празднуем двадцать пять лет кадета Верник, никого не трогаем, а тут бац, и шланг вылез. Испортил нам завтрак между прочим.

– Двадцать пять? – хищно, предвкушающе спросил «леденец». Смотрел он при этом на меня так… Так…

Под его пристальным взглядом я смутилась. Кивнув в ответ, опустила глаза.

– Ну, а жгли-то вы что? – как-то снисходительно спросил он.

– Земная традиция – в свой День Рождения задувать свечи на пироге, – ответил ему Стас, – и загадывать желание.

– Загадала? – спросил у меня эленмарец.

– Не успела, – честно призналась я.

– Ладно, живите пока, – отмахнулся тангир и, уже уходя, добавил, – но правила поведения в Академии каждый из вас сдаст мне лично в ближайшие дни!

Хунька застонала. Пока роботы убирали остатки нашего праздника, мы расположились за соседним столиком. Ребята сходили за дубликатом завтрака и теперь, неспешно переговариваясь, приступили к его поглощению.

– Прости, Аль, что так вышло, – сказала Хунька, – кто же знал, что у них с открытым огнем все так строго. А жаль, я хотела духа вызвать.

Теперь застонала уже я.

– Ну какого духа, Хунь? Духи, они недалеко от останков тела обитают, на Земле, а мы в космосе. И, вообще, прекращай заниматься ерундой, последний раз тебя предупреждаю.

– Она же хотела, как лучше, – встал на защиту подруги Погодин, глядя на поникшую Хуньку.

– Стас! – я грозно посмотрела на притихшего рыцаря, – приклеить преподавателя, подлить ему приворотное зелье, не несанкционированно полетать на инопланетном, неизученном корабле, что я еще забыла?

– А-а-аль, не-е со зла же, – заступился Жорик.

– Ребята, я вас всех очень люблю и уважаю, но нельзя же так! – продолжала буйствовать я, – мы привлекаем слишком много внимания.

И тут, словно подтверждение моих слов, в столовую вошел улыбающийся Фингорм. Он обнимал за плечи симпатичную девушку-тентурийку, и она нисколько не возражала, заглядывая в глаза этому белобрысому дамскому угоднику. Взгляды всей нашей компании переместились туда, и я поняла, что все в курсе очередной Хунькиной выходки.

– Что и требовалось доказать, – сказала, обернувшемуся ко мне Стасу.

– Алька, ну влюбленность у нее, а эленмарец не обращает внимания и крутит со всеми на ее глазах, – зашептал Стас.

– Но так-то зачем? – отозвалась я.

– Согласен, она слегка перегнула палку, но мы же своих не сдаем.

– Не сдаем, – пришлось согласиться мне.

Я посмотрела в сторону автоматов. Увиденное не добавило оптимизма. Красотка Анвен, стреляя глазками, что- то с придыханием говорила тангиру Элвэ, а тот слушал ее с полуулыбкой. Со стороны они смотрелись восхитительно. Настоящая пара, гармоничная и идеальная. Тяжело вздохнула и уткнулась взглядом в тарелку. В этот момент я, как никто, понимала Хуньку.

Фингорм вел себя настолько галантно, так широко улыбался и что-то говорил своей спутнице, которая то и дело сияла или, наоборот, заливалась смущенным румянцем, что мне показалось это подозрительным. Вот так бывает в театре, смотришь на сцену, где актер уж слишком рьяно играет свою роль и хочется крикнуть «Не верю!». Хунька ничего не замечала, украдкой наблюдая за вошедшей парочкой. Усадив свою даму к нам спиной, сам эленмарец сел так, что его очень хорошо было видно от нашего столика. Он словно говорил: «Смотрите! Смотрите на меня. Сейчас будет непередаваемое зрелище» Жорик с Айей с интересом взирали на происходящее, прижавшись друг к другу, как два голубка. А вот Погодин, судя по его ухмылке, разделял мое мнение.

– Стааас, – шепотом позвала его я.

– Верник, догадалась – молчи! – почти одними губами произнес он в ответ, – интересно же, чем дело кончится при таком раскладе.