Алькар. Воскресшие тени

– Господин Тиарман и Сальвина, его советница, – прошептала Соня, покосившись на дверь. – Она как – то упомянула о первом послании, якобы оно стало причиной для развязывания войны.

– Послание, из-за которого Повелительница теней напала на город? – призадумался Макс.

– Вроде. Но на мой вопрос, что именно было в нем, Сальвина ничего не ответила, только сказала, что мне нужно быть осторожней. – Соня горько вздохнула, – я не знаю, что мне делать, но точно не сидеть сложа руки.

– Давай для начала ты выйдешь из этого чудесного заведения, а потом мы решим, что делать.

– Мы?

Макс замялся, нервно взъерошив волосы.

– Не могу же я, после того, что ты мне рассказала, остаться в стороне, – ответил он.

Раньше Соне никто не предлагал своей помощи, не предлагал разделить ее проблемы. Что-то теплое и сладкое разлилось внутри нее, в районе желудка, «оно» мурлыкало как котенок, которого подобрали с улицы и вкусно накормили.

Тут в палату вошла госпожа Батильда, забывшая свой поднос. Увидев пустую посуду и несколько крошек, оставшихся от сдобной булочки, она одобрительно, с чувством выполненного долга посмотрела на Соню, как бабушка, досыта накормившая внучку. Она даже не сделала замечание Максу, который снова не надел халат с беретом, а молча взяла свой поднос и выплыла из палаты.

Избежавший гнева сиделки, он поудобней устроился в изножье Сониной койки, чему она была совсем не против. Хорошо, что он остался, и не дал ей стать поглощенной желтыми больничными стенами. Соне хотелось побольше узнать о нем, о его жизни, семье, друзьях. И по-видимому, это желание оказалось взаимным.

Макс был старше ее на год и учился в дополнительном корпусе, как поняла Соня без особого энтузиазма. Большую часть своего времени он проводил в орлианнике или на Тиберлоу арене, в роли облетчика. Как только разговор заходил об орлианах, его глаза тут же загорались страстным огнем, полным азарта, чего не скажешь о темах, связанных с учебой. Про свою семью, он рассказывал неохотно, было заметно, что ему тяжело и Соня старалась обходить эту тему стороной. А вот своих друзей Макс пообещал представить ей в ближайшее время.

– Финт хоть и кажется занудой, но на самом деле отличный парень. А пушистый хвостик, она просто классная.

– Пушистый хвостик? Это имя такое? – удивилась Соня.

– Да нет, ее зовут Леона. Просто она вся пушистая, когтистая, сама увидишь.

Неизвестно, сколько времени они бы еще проговорили, если бы в палате вновь не объявилась госпожа Батильда, заявившая, что пациентка нуждается в перевязке, отдыхе и приеме пищи. Подмигнув Соне на прощание, Макс быстро ретировался, чем сильно обрадовал женщину, уже начавшую перевязку. После того, как все процедуры были закончены, суп-пюре съеден и госпожа Батильда закрыла за собой дверь с обратной стороны, Соня встала с кровати и на носочках подошла к окну. Уткнувшись носом в темный квадрат, она наблюдала, как дверь лечебницы заглатывает и выплевывает людей, как подъезжают карликовые олени, запряженные крытыми кибитками с больными, как санитары в темно зеленых накидках, подхватывали раскладные каталки и неслись во внутреннее крыло лечебницы. Скорее всего, с ней происходило так же. Она совершенно ничего не помнила.

Взяв с прикроватной тумбочки книгу, которую ей оставила Сальвина, Соня умостилась на больничной койке, внимательно рассматривая обложку с изображением златовласой девы, парящей на лиловом облаке. Книга была в твердом переплете с красочными иллюстрациями и минимальным количеством текста. Скорее всего, детская. Двухголовые быки, зайцы с клыками как у вепрей, русалки с жуткими лицами, смотрели на Соню со страниц книги, склоняя в сон. Устроившись поудобнее на подушках, она прикрыла глаза и тот час потерялась в сладком забытьи.

Первую половину дня Соня провалялась в постели, продолжая рассматривать картинки с изображением обитателей Алькара. В этот день, похоже, ее никто навещать не собирался, не считая госпожи Батильды, решившей своим долгом заглядывать к Соне в палату каждые полчаса. К вечеру к ней зашли господин Феликс и госпожа Полексия. Они еще раз осмотрели Сонины порезы (которые она не забывала обрабатывать чудо – мазью), просканировали ее голову каской со жгутиками и вынесли вердикт, что завтра пациентку можно выписывать.

Еле сдержавшись, чтобы не запрыгать от радости, Соня ограничилась благодарственным кивком и снова юркнула в койку, которая уже не казалась такой угрюмой. На вопросы лекарей, придут ли на выписку ее родные, она уклончиво ответила, что не знает. Как там сейчас мама? Лара? Когда они поняли, что она пропала? Что почувствовали при этом? Возможно, Лара нашла разумное объяснение и этому происшествию.

– Она же кукукнутая, – скорее всего сказала сестра, покрутив пальцем у виска, – примкнула к сборищу таких же шизиков и отравилась на поиски внеземной цивилизации.

А мама? Соня знала, что своим исчезновением доставила ей боль, но поступить иначе попросту не могла. Оставалось надеяться, что Лара уменьшит мамину боль.